Нутро любого человека
Шрифт:
– У меня нет кредитной карточки.
– Ну, тогда экономьте.
Ингеборг, Петра и я совершили очень неуютное путешествие на поезде – ночь, третий класс, вагон для курящих – из Гамбурга в Штутгарт, а там пересели в поезд до Цюриха – дорогой мне удалось два часа поспать без помех, надышавшись при этом дымом сотен от двух сигарет. Я настоял, чтобы таможню и пункт иммиграционной службы мы прошли раздельно, – отметив с гордостью, что во мне просыпается старая выучка ОМР. Мы отыскали контору «Американ экспресс», я забрал в ней 100 долларов, которые обменял на до смешного малое количество швейцарских франков. Затем мы вселились
В шесть позвонил Джону Вивиану.
– Мне нужны еще деньги.
– Господи-боже, я же вчера отослал вам сотню.
– Это Швейцария и нас теперь трое.
– Ладно, пошлю еще. Развлекайтесь, приятель.
– И помните, мне нужно будет на что-то вернуться назад.
– Да, конечно.
– Кстати, я ухожу.
– Откуда?
– Из «Социалистического коллектива пострадавших». Из «Рабочей группы – Прямое действие» и из «Рабочей группы – Коммуникации». Из компании на Напье-стрит. Как только вернусь – все. Финито. Капут.
– Вы слишком все драматизируете, Маунтстюарт. Вернетесь – поговорим. Будьте осторожны.
В этот вечер я вытащил девиц из кровати, и мы нашли где-то на площади пиццерию. Девушки были мрачны, раздражительны, пиццу съели молча. Покончив с ней, спросили, не дам ли я им денег на «травку», – сказали, что хотят побалдеть. Я ответил отказом, и они вновь погрузились в угрюмое молчание. Мы побродили немного, разглядывая витрины магазинов, – странное, стесненное трио, – потом Ингеборг приметила в проулке бар и предложила выпить. Я решил, что эта идея получше прежней, и мы вошли внутрь. Нам предложили список коктейлей, однако напитки здесь были жутко дорогие, и мы остановились на чуть более дешевом пиве. Девушки купили сигарет, предложили одну мне. Я отказался.
ПЕТРА: Вы не курите, Маунтстюарт?
Я: Нет. Курил, но теперь бросил – не по карману.
ИНГЕБОРГ: Черт – надо же в жизни хоть как-то веселиться, Маунтстюарт.
Я: Согласен. Я люблю повеселиться. Как раз сейчас и веселюсь.
Они перебросились несколькими немецкими фразами.
Я: О чем это вы?
ПЕТРА: Ингеборг говорит, может, нам пристрелить вас и забрать ваши деньги?
ИНГЕБОРГ: Ха-ха-ха. Не волнуйтесь, Маунтстюарт, вы нам нравитесь.
Когда мы вернулись в отель, девушки вдруг пренеприятнейшим образом разжеманничались и настояли, чтобы я подождал в коридоре, пока они будут готовиться ко сну. Приготовились, кликнули меня.
Я переоделся в ванной комнате в пижаму и, выйдя оттуда, вызвал взрыв визгливого смеха. Теперь я ощущал себя викарием, опекающим девочек-скаутов. «Заткните хлебала», – рявкнул я и опустился на мою потрескивающую койку. Попытался заснуть, однако они продолжали трепаться и курить, игнорируя мои жалобы и проклятия.
На следующий день [четверг, 13 октября] я проснулся рано, с болью в спине. Девушки спали, глубоко и основательно, Петра
Забрал из «Американ экспресс» еще 100 долларов (думая, что с пугающей быстротой опустошаю фонды СКП) и пошел прогуляться, не особенно приглядываясь к городу, сознавая лишь, что здесь, похоже, много церковных колоколов – их скучный, ровный, вызывавший все нарастающее раздражение звон напомнил мне Оксфорд. Спустя минут десять я заметил, что за мной следует молодой человек в куртке оленьей кожи и джинсах. У него были блестящие длинные волосы и мексиканского пошиба усы. Я свернул за угол и, поджидая его, остановился в пятне еле теплого солнечного света.
– Привет. Могадишо, – сказал он.
– Могадишо. Я Маунтстюарт.
– Юрген. Какого хрена делают с вами эти девки?
– Они настояли на том, чтобы приехать сюда. Я думал, это часть плана.
– Дерьмо, – Юрген выпалил несколько немецких ругательств. – Деньги с вами?
– В настоящей момент не при мне.
– Принесите их вон в то кафе. Через час.
Я потащился обратно в отель, где увидел девушек, сидевших в салоне для постояльцев, читая журналы и, об этом можно и не говорить, куря.
– Чем займемся сегодня, Маунтстюарт? – спросила Петра.
– Сегодня свободный день, – ответил я. – Развлекайтесь, как хотите.
– Это в Цюрихе-то? – скривилась Ингеборг. – Большое спасибо, Маунтстюарт.
– Веселитесь. Не забыли?
В номере я уложил сумку, спустился вниз не лифтом, но лестницей, – оказалось, впрочем, что нужды в предосторожностях не было, девушки ушли. Я расплатился по счету и пошел в указанное мне кафе на встречу с Юргеном. Тот появился минут десять спустя, неся плоский чемоданчик.
– Это вам, – сказал он, вручая мне чемоданчик. Я отдал ему конверт с долларами и он впервые за наше знакомство, выдавил из себя улыбку, хотя деньги все же старательно пересчитал. Покончив с этим, засунул конверт в карман и пожал мне руку.
– Скажите Джону, что мы готовы, – сказал он. – Удачи.
Я поймал трамвай, идущий к железнодорожному вокзалу и купил билет до Гренобля. Оттуда я намеревался отправиться на север, в Париж, и через Кале вернуться в Англию. Джон Вивиан настаивал на том, чтобы я возвратился домой через другой порт.
В ту ночь, в Гренобле, я сидел в баре отеля неподалеку от железнодорожного вокзала и смотрел вечерние новости. В аэропорту Пальма террористы захватили реактивный пассажирский самолет «Люфтганзы». Угонщики – четверо арабов, двое мужчин и две женщины, – требовали освобождения всех политических заключенных, содержавшихся в тюрьмах Западной Германии.
Ночью я лежал в постели и думал о том, что поделывают мои девушки, Петра и Ингеборг. Я чувствовал себя отчасти прохвостом из-за того, что сбежал от них подобным образом, но, с другой стороны, я ведь только выполнял указания Джона Вивиана. Да и в любом случае, рассудил я, они слишком легкомысленны и непредсказуемы – кто их знает, могли и в Лондон за мной увязаться. Представляете: жить на Тарпентин-лейн с Петрой и Ингеборг[220]...