Нуждаясь в ней
Шрифт:
Я вскакиваю, как ужаленный.
— Да. Совсем из головы вылетело. Спасибо, что напомнили. Я уже выезжаю.
Джек - мой наставник в «Дюнамис». К каждому новичку прикрепляется наставник, когда мы узнаем о нашем членстве в группе. Меня просветили в шестнадцать лет, но еще четыре года не позволяли посещать собрания. Двадцать лет, это тот возраст, когда большинство из нас узнают об организации. Но мой отец считал иначе. Он решил, если я узнаю правду о том, как работает мир, раньше, чем остальные, то это сделает меня настоящим мужчиной.
Ненавижу его за это. Он украл последние годы моего детства. Пока все мои погодки жили без забот, ходили на
До прошлого года у меня не было наставника. Не было надобности, потому что я учился в Йеле, а потом сразу перешёл в аспирантуру Гарварда. Когда закончил и начал работать полный рабочий день в «Кенсингтон Кемикал», меня, наконец, познакомили с Джеком Эллитом, моим ментором. Ему пятьдесят восемь лет, женат, двое взрослых дочерей, обе замужем за членами группы.
Мы с Джеком редко виделись. Он владеет крупной телекоммуникационной компанией и часто путешествует по работе. Я вижу его на собраниях, мы встречаемся на обед раз в месяц, и это все.
Наставники должны научить нас, как придерживаться приказов и успешно их выполнять. Они учат нас правилам и следят за тем, чтобы мы им следовали. Они так же хорошие психологи, помогают свыкнуться с мыслью, что мы становимся частью организации. Членство включает в себя этические дилеммы, способные вызвать психологический и эмоциональный стресс. Не у всех, но такое бывало. Особенно у новых рекрутов. Иногда просто нужно с кем-то поговорить, а поскольку мы не можем обсуждать группу с кем-то за ее пределами, нам прямая дорога к наставнику. Мой отец разозлился, когда я обзавелся своим. Он хотел сам обучить меня, но это против правил. Родственникам запрещено брать себе учеников. Конечно, это не мешает моему отцу учить меня тому, что, по его мнению, важно. В основном, как уметь отключать эмоции для успешного выполнения заданий, для достижения еще более высокого положения в «Дюнамис». Лично меня это мало волнует, но отцу я не сказал ни слова. Просто позволил все рассказать и притворился, что внимательно слушаю и запоминаю.
Я встречаюсь с Джеком в частной столовой, рядом с его офисом, расположенным в штаб-квартире его же компании. Мы не ходим в рестораны, там высок риск быть подслушанными, а нам необходима полная конфиденциальность и безопасное место.
— Джек, прости, я опоздал. — Направляюсь к нему, стоявшему рядом с небольшим круглым столом, покрытым белой льняной скатертью.
Джек ниже меня, около ста восьмидесяти сантиметров, крепко сбитый. Густые седые волосы подчеркивают ровный загар, он проводит много времени на солнце, играя в гольф или катаясь на паруснике. Он одет в темно-синий костюм с галстуком в желто-голубую полоску. Джек один из немногих членов группы, кто носит такие яркие цвета. Большинство предпочитает серебристые или темно-серые галстуки. И практически все носят черные костюмы, иногда сменяя их на серые, но редко темно-синие.
Джек улыбается, когда мы пожимаем друг другу руки.
— Нет проблем, Пирс. Мы все заняты, и время летит незаметно.
—
Он подводит меня к столу.
— Может, присядем?
Мы занимаем свои места. На столе стоят два стакана воды, рядом невысокие, пузатые стаканы, наполненные скотчем. Наши блюда уже готовы, накрытые серебряными куполами. Персоналу не позволено находиться внутри во время наших встреч, поэтому мы обслуживаем себя сами. На обед у нас бифштекс с жареным картофелем и спаржей. Джек непритязателен в еде, еще одна черта, отличающая его от других. Для него достаточно, если подают дорогой срез мяса, приготовленный согласно его требованиям и с гарниром в виде картофеля. Другие члены общества предпочитают изысканные блюда, состоящие из ингредиентов, которые трудно достать и, следовательно, они очень дорогие.
Всякий раз, когда «Дюнамис» организовывает встречи или вечеринки, Джек всегда жалуется на еду. Но его претензии игнорируются. Остальные участники смотрят на него с досадой, но он уже привык.
Джек немного бунтарь. Он раздвигает границы, установленные группой, и не боится высказывать свое мнение, когда с чем-то не согласен. Его непокорность мне больше всего в нем и нравится. В глубине души я тоже мятежник. Мой отец постоянно пытается меня сломать и сделать более послушным, что по большей части ему удалось, но я все еще сопротивляюсь. Делаю то, что он не одобряет. Например, общаюсь с Рэйчел. Он был бы в ярости, узнав, что я встречаюсь с такой женщиной, как она.
Репутация Джека, как создателя проблем, бросающего вызов правилам, хорошо известна моему отцу. Именно поэтому он возмутился, когда узнал, что именно Джек станет моим наставником. Пытался заставить организацию выбрать кого-то другого, но потерпел поражение. Я и сам немного удивился, узнав, что они назначили для меня Эллита, учитывая, что у нас обоих проблемы с безоговорочным подчинением. Но, опять же, я скрываю свою мятежную сторону, поэтому, кроме моего отца, другие члены группы о ней не догадываются.
— Так чем ты занимался, Пирс? — Джек разрезает свой стейк, зажаренный сверху, но с кровью внутри.
— Работал. Шестнадцать часов в день, семь дней в неделю. — Я приступаю к своему обеду, предпочитая стейк средней прожарки. В первый раз, когда вы знакомитесь с Джеком, он обязательно интересуется, какой стейк вам по душе. Затем, когда он приглашает вас на обед, будьте уверены, шеф-повар приготовит его именно так, как вам нравится.
— Тебе необходимо обзавестись каким-нибудь хобби, — советует он. — Может получить лицензию пилота? Или заняться парусным спортом. Я могу взять тебя с собой в свой яхт-клуб.
— Отец не позволит, если только это не принесет пользу компании. Одобрена игра в гольф, и то, только потому, что большинство наших клиентов ярые фанаты этого вида спорта.
Джек отрезает кусок своего стейка с кровью, не потрудившись даже прожевать, прежде чем снова заговорить.
— Когда ты перестанешь его слушать? Ты взрослый мужчина. Холтон не должен тебе указывать, что делать.
Я усмехаюсь. Если бы мой отец услышал слова Джека, он, вероятно, его бы задушил. «Ты никогда не будешь достаточно взрослым, чтобы мне перечить». Это то, что сказал мне мой отец, когда я пытался использовать аргумент «я - взрослый мужчина». Сказать ему, что я способен сам думать своей головой и делать то, что считаю нужным, отличный повод для схватки не на жизнь, а на смерть.