Нуждаясь в ней

Эверхарт Элли

— А где живет твоя сестра? Все еще в Индиане?

— Нет. Она умерла от лейкемии, когда ей было шесть.

— Ох. Мне жаль это слышать.

— Мы были близнецами. Все делали вместе. Когда ее не стало, я почувствовала, будто вместе с ней ушла и часть меня. — Украдкой вытираю уголки глаз. Даже сегодня я все еще разрываюсь на кусочки, когда говорю о ней. Не хочу портить настроение ни себе, ни Пирсу, так что выдавливаю из себя слабую улыбку: — Извини. Дети рядом со мной всегда напоминают о сестре.

Мы все еще идем, но темп

существенно замедлился. Я чувствую пальцы Пирса рядом с моими и поднимаю глаза вверх, на него. Он смотрит на меня с самым милым, самым заботливым выражением. Как будто чувствует боль, все еще живущую внутри меня от потери сестры, и желает, чтобы она исчезла. Заметив, что я наблюдаю за ним, смотрит в сторону, но его рука мягко обвивается вокруг моей, когда мы продолжаем идти по дорожке.

За короткое время, проведенное с ним, я узнала, что Пирс не любит проявлять чувства. Думаю, ему проще выражать себя без слов, что он только что и сделал, взяв меня за руку. Незначительный жест, но со смыслом. Как будто говорит мне, что ему не все равно. И так намного приятнее, чем слышать слова утешения.

После мы молчим, и мне нравится тишина. Мне нравится просто идти рядом с ним, рука об руку, слушать шорох листьев под ногами. Нет ощущения неловкости от того, что мы не говорим. Это как когда ты знаешь кого-то настолько хорошо, что чувствуешь себя комфортно даже без разговора. Но учитывая, что мы только что встретились, удивительно, как нам друг с другом уже уютно.

Когда мы доходим до конца парка, то разворачиваемся и идем обратно. На этот раз мы беседуем, но ни о чем серьезном. Просто обо всем, что приходит на ум. А потом Пирс внезапно останавливается и уводит меня в сторону. Прежде чем я спрашиваю, зачем, он наклоняется и накрывает мои губы своими. Застает врасплох, и едва оторвавшись, признается:

— Прошло слишком много времени, как я целовал тебя в последний раз. Надеюсь, ты не против.

Я улыбаюсь.

— Нет, не против. Вообще-то, мне было интересно, почему ты так долго терпел.

Он целует меня снова, на этот раз дольше, затем говорит:

— Я продолжу до тех пор, пока мы не доберемся до машины.

Я громко смеюсь. Приятно знать, что я не единственная, кто себя так чувствует. Я хотела целовать его все время, но боялась показаться слишком откровенной. Предпочитаю, чтобы первый шаг сделал парень. И Пирс продолжает удивлять меня, когда я меньше всего этого ожидаю. Поцелуй неожиданный? Да, и определенно горячий.

Мы возвращаемся на асфальтированную дорожку и идем назад, рука об руку, к нашим машинам.

— Знаю, еще рано, — говорю, — но я действительно проголодалась. Не возражаешь, если мы поедим сейчас?

— Нисколько. Куда пойдем?

— В небольшое местечко с итальянской кухней недалеко отсюда. Семейное предприятие. У них действительно хорошая еда.

— Тогда идем. — Он ведет меня к своей машине и открывает дверь. Я никогда не ездила в «мерседесе».

Одна из последних моделей. Даже еще пахнет новой, и внутри безупречна.

Я показываю, куда ехать, и когда Пирс видит ресторан, то выглядит обеспокоенным. Снаружи может и не слишком вычурно, но внутри мило, клетчатые скатерти и свечи на каждом столе.

Когда мы садимся, я пытаюсь объяснить:

— Место не очень модное, но, как я сказала, еда вкусная.

— И не нужно, — Он указывает на себя. — Видишь? На этот раз я даже не прихорашивался. Надел, что под руку попалось.

Я начинаю смеяться. Я не хотела, честно, просто так вышло.

— Попалось? Брюки, рубашка и галстук?

— А что, не так? — Он абсолютно серьезен.

— Нет. Не совсем. — Стараюсь успокоиться, но продолжаю улыбаться. — Я бы сказала, что твоя одежда - продуманный выбор. Отнюдь не случайный.

— А что ты таковым считаешь?

— Джинсы и футболка.

— У меня их нет. И я ношу футболки только в спортзале.

— У тебя действительно нет джинс? Ни одной пары?

Он качает головой.

— Нет.

— А когда-нибудь были?

Пирс задумывается и отвечает:

— Нет.

— Они тебе просто не нравятся? Или в чем причина?

— Неподходящий наряд для общественных мероприятий.

Я снова почти смеюсь, но сдерживаюсь.

— Например, позволь полюбопытствовать.

— Сбор средств. Благотворительные акции. Аукционы.

— А когда просто ради удовольствия, как в кино?

— Я не хожу в кино.

— Что ты имеешь в виду? В смысле, в последнее время? Или вообще?

— Я никогда не ходил в кино.

— Как такое возможно? Почему?

— Не было желания. Дело не в том, что я не смотрю фильмы. У одного из моих друзей в старшей школе был домашний кинотеатр, мы там и проводили время. Я просто не был в настоящем.

— Итак, если ты не ходишь в кино, что тогда делаешь просто ради удовольствия?

— Я иду в оперу. Послушать, как исполняют симфонию.

Звучит не очень весело, но ему я этого не говорю.

Пирс улыбается.

— Я знаю, о чем ты думаешь, тоже мне развлечение. И ты права. Опера может быть довольно скучной, хотя мне нравится симфония, и я видел несколько хороших пьес.

Официант подходит к нашему столику, оставляя меню. Я открываю свое, и Пирс спрашивает:

— Что бы ты хотела?

— Лазанью, но тебе не обязательно делать заказ за меня. Я могу сама.

— Ты все же считаешь такой поступок оскорбительным.

— Нет, дело не в этом. Просто немного непривычно, я с таким раньше не сталкивалась. Это действительно правило этикета? Что мужчина все решает за женщину?

— Да, но, как я уже сказал, это пережитки прошлого, поэтому, если хочешь сама заказать, то вперед.

Официант возвращается, и по привычке Пирс начинает проговаривать мой заказ, но затем останавливается и просит меня продолжить.