Нужные вещи (др. перевод)

Кинг Стивен

Тебе решать, Норрис,неожиданно у него в голове раздался голос мистера Гонта. Это твоя удочка. И твоя Богом данная свободная воля. Выбор за тобой. Он всегда есть. Но…

Мистер Гонт не закончил. Да и не нужно было заканчивать. Норрис и так понимал, что если он сейчас пойдет на попятный, то, вернувшись в свою машину, он найдет удочку переломленной надвое. Потому что у каждого выбора есть последствия. Потому что в Америке можно получить все, что угодно, если ты можешь за это заплатить. А если не можешь или откажешься заплатить, то ничего и не получишь.

К тому

же Хью сделал бы со мной то же самое — без всяких душевных терзаний. И не за такую чудесную удочку, как мой «Базун». Хью Прист перерезал бы глотку родной матери за бутылку кукурузного виски и пачку сигарет.

Этими мыслями он заглушил чувство вины. А когда что-то внутри попыталось запротестовать и попросило его опомниться или хотя бы сначала подумать, он отмахнулся. Потом он присел на корточки и принялся дырявить шины «бьюика». Мало-помалу его энтузиазм возрастал, как и у Майры Эванс. В качестве бесплатного приложения он разбил у несчастной машины все габариты и фары. А под конец, как завершающий штрих, налепил на лобовое стекло записку:

[30]

Покончив с машиной, он пробрался обратно к окну спальни. Сердце так и норовило вырваться из его узкой груди. Хью Прист по-прежнему крепко спал, сжимая в руках все тот же облезлый клочок меха.

Зачем ему эта старая грязная штука? Он ее держит, как будто это его любимая игрушка.

Норрис вернулся в машину, поставил скорость на нейтралку и дал машине возможность бесшумно скатиться к дороге. Он завел двигатель, только когда выехал на улицу, и тут же дал по газам. У него жутко болела голова. Желудок слегка сводило. Норрис продолжал убеждать себя, что это не важно. Все хорошо, все просто отлично, черт подери, у него все замечательно!

30

Пока это только предупреждение.

Хьюберт, ты знаешь, что будет в следующий раз. В последний раз ты долбал мой музыкальный автомат. Лучше тебе вообще не показываться у меня в баре!

Это не особенно помогало, пока он не перегнулся через кресло и не взял в левую руку гибкую, тонкую удочку. И тогда на него вновь снизошло спокойствие.

Норрис не выпускал удочку из рук до самого дома.

9

Звякнул серебряный колокольчик.

Слопи Додд вошел в «Нужные вещи».

— Привет, Слопи! — сказал мистер Гонт.

— 3-з-здрав-в-вствуйте, м-м-мистер Г-г-го…

— У меня в магазине заикаться не надо, Слопи, — укоризненно произнес мистер Гонт. Он поднял руку, раздвинув средний и указательный пальцы в виде вилки. Потом провел ими в воздухе перед лицом Слопи, и мальчик почувствовал, как что-то — какой-то узловатый, запутанный клубок у него в мозгу — волшебным образом рассосалось. У него отвисла челюсть.

— Что вы сделали? — выдохнул он. Слова слетали с его губ легко, словно бусинки с порванных бус.

— Фокус, которому с большим удовольствием выучилась бы мисс Рэтклифф, — улыбнулся мистер Гонт. Он не забыл поставить отметку на своем листке рядом с именем Слопи. Посмотрев на большие напольные часы, довольно тикавшие

в углу (они показывали четверть первого), он спросил: — Ты рано ушел из школы. Тебя никто не хватится?

— Нет. — Слопи по-прежнему стоял с отвисшей челюстью. Казалось, что он пытается посмотреть на свои губы, чтобы увидеть слова, слетающие с них удивительно плавно и уверенно. — Я сказал миссис Девисс, что у меня болит живот. Она послала меня к медсестре. Сестре я сказал, что мне уже лучше, но живот все равно болит. Она спросила, дойду ли я сам до дому. Я сказал «да», и она меня отпустила. — Слопи сделал паузу. — Я пришел потому, что заснул в коридоре. Мне снилось, что вы меня звали.

— Так и было. — Мистер Гонт подпер пальцами подбородок и улыбнулся мальчику. — Скажи, твоей маме понравился оловянный чайник, который ты ей подарил?

Краска залила щеки Слопи, придав им цвет старого кирпича. Он начал что-то говорить, потом сдался и уставился в пол.

— Ты оставил его себе, да? — произнес мистер Гонт своим самым мягким и добрым голосом.

Слопи кивнул, все еще глядя на носки своих ботинок. Ему было стыдно и обидно. Но хуже всего было чувство горечи и несправедливости: мистер Гонт убрал этот противный, бесивший его узел у него из головы… и что это дало? Он был слишком смущен, чтобы говорить.

— Но скажи мне, ради всего святого, зачем двенадцатилетнему мальчику вдруг понадобился оловянный чайник?

Чубчик Слопи, весело пружинивший еще пару минут назад, сейчас только уныло мотнулся вместе с головой. Он не знал, зачем двенадцатилетнему мальчику вдруг понадобился оловянный чайник. Он знал только одно: что хотел оставить чайник себе. Он ему нравился. Очень сильно… сильно… нравился.

— …приятный, — пробормотал он в итоге.

— Прошу прощения, что? — переспросил мистер Гонт, удивленно приподняв бровь.

— Я сказал, что мне нравится, какой он приятный.

— Слопи, Слопи, — сказал мистер Гонт, обходя прилавок, — мне не нужно этого объяснять. Я прекрасно знаю то особое состояние, которое называется «радостью обладания». Я его сделал краеугольным камнем своей карьеры.

Слопи Додд в ужасе отшатнулся от мистера Гонта.

— Не трогайте меня! Пожалуйста!

— Слопи, я совсем не хочу к тебе прикасаться. И я вовсе не собираюсь рассказывать твоей маме о чайнике. Он твой. Можешь делать с ним все, что захочешь. Я даже одобряютвое решение.

— Вы… правда?

— Серьезно! Я не шучу! Люди, которые любят себя, — это счастливые люди. Я верю в это всем сердцем. Но, Слопи…

Слопи чуточку поднял голову и посмотрел на мистера Гонта через завесу своих рыжих волос.

— Пришло время за него расплатиться.

— А! — На лице Слопи отразилось безграничное облегчение. — Вот чего вы хотели! Я думал… — Но продолжить он не смог или не решился. Он не был уверен, чегохотел мистер Гонт.

— Да. Ты помнишь, над кем обещал подшутить?

— Еще бы. Над тренером Праттом.

— Все правильно. В этой шутке две части: ты должен кое-что кое-куда положить и кое-что сказать тренеру Пратту. И если ты будешь точно следовать моим указаниям, чайник станет твоим навсегда.

— А я смогу всегда так говорить? — с надеждой спросил Слопи. — Я смогу навсегда перестать заикаться?

Мистер Гонт печально вздохнул:

— Боюсь, что, как только ты выйдешь из моего магазина, Слопи, все станет по-прежнему. Кажется, у меня где-то в ящиках завалялось одно противозаикательное устройство, но…