Нужные вещи (др. перевод)
Шрифт:
— Шериф, у меня на проводе Полли Чалмерс. Она просит, чтобы я соединила ее по рации как можно быстрее. Прием.
Алан моргнул.
— Полли? — Неожиданно он испугался, как обычно пугаешься, когда телефон звонит в три часа ночи. Полли никогда раньше не требовала такой срочной связи, и, если бы его спросили, Алан сказал бы, что никогда и не потребует: это шло бы вразрез с ее представлениями о корректном поведении, а для Полли корректное поведение было очень даже важным. — А что случилось, Шейла, она не сказала? Прием.
— Нет, шериф.
Нет.
— Шериф?
— Соединяй, Шейла. Прием.
— Отбой, шериф.
Щелк!
Он стоял, освещенный солнцем, и его сердце билось слишком сильно и слишком часто. Ему это не нравилось.
Снова — щелк! — и потом голос Шейлы, далекий, почти неслышный:
— Полли, можешь говорить, связь включена.
— Алан? — Звук был таким громким, что он отпрянул. Это был голос сказочного великана… злого великана. Он сразу все понял — хватило одного слова.
— Да, Полли, я слушаю.
Пауза. Где-то далеко-далеко жужжали и гудели другие голоса, другие разговоры. У него было время подумать, что разговор оборвался… он почти надеялся на это.
— Алан, я знаю, что линия прослушивается, — сказала она. — Но ты поймешь, о чем я. Как ты мог? Как ты мог?!
Что-то знакомое было в этом разговоре. Что-то…но что?
— Полли, я не понимаю.
— Все ты понимаешь, — сказала она. Ее голос становился все ниже, все неразборчивее, и Алан понял, что если она и не плачет сейчас, то скоро расплачется. — Это так тяжело: узнать, что твои представления о человеке оказываются неправильными… ты думаешь, ты его знаешь, этого человека… но вдруг оказывается, что не знаешь. Трудно осознавать, что лицо, которое ты любила, оказалось маской.
Что-то знакомое. Да, конечно. Теперь Алан понял что.Это как в кошмарах, в которых он раз за разом переживал гибель Энни и Тодда. В кошмарах, в которых он стоял на обочине и наблюдал, как они проезжают мимо на «скауте». Они ехали навстречу смерти. Он пытался махать руками, но руки были слишком тяжелыми. Он пытался кричать, но забыл, как открыть рот. Они проезжали мимо, словно он был невидим. И сейчас то же самое: для Полли он стал невидим.
— Энни… — Он с ужасом понял, чьеимя произнес, и быстро поправился. — Полли.Я не понимаю, о чем ты говоришь, Полли, но…
— Понимаешь! — неожиданно закричала она. — Не отпирайся! Не мог дождаться, пока я сама не скажу? Но ведь ты мог бы спросить! Почему ты решил разнюхивать за моей спиной? Как ты посмел разнюхивать за моей спиной?!
Он закрыл глаза в попытке остановить бешеный бег спутанных мыслей — не помогло. Вместо этого перед глазами встала уродливая картина: Майк Нортон, из норвежского «Джорнал-Реджистер», согнувшись над
— Я действительно не понимаю, о чем ты. Тут какое-то недоразумение. Давай встретимся, поговорим…
— Нет. Я не уверена, что хочу тебя видеть.
— Нет, нам надовстретиться. Я буду через… я буду…
Но в голове звучал голос Генри Пейтона. Почему бы тебе прямо сейчас не поехать, пока он не решил посетить родственников в Пересохшем Болоте, что в Южной Дакоте?
— Ты будешь что? — спросила она. — Ты будешь что?
— Я кое-что вспомнил, — медленно сказал Алан.
— Ой, правда? Уж не о том ли письме, которое ты написал в начале сентября? В Сан-Франциско?
— Я понятия не имею, о чем ты, Полли. Сейчас я не могу приехать, потому что возникли… другие дела, очень срочные. По работе. Но позже…
В аппарате что-то трещало, но Алан все равно очень ясно расслышал, что сказала ему Полли:
— Алан, как ты не понимаешь?! Не будет никаких позже,все кончено. Ты…
— Полли, пожалуйста…
— Нет! Оставь меня! Оставь меня в покое, ты… мерзавец, полицейская ищейка!
Щелк!
И снова — лишь гул телефонной линии. Алан поднял голову и осмотрелся, словно не понимая, где он и как сюда попал. Взгляд был рассеянным и озадаченным, такое выражение бывает у боксеров за секунду до того, как их колени подломятся и они улягутся на ринг в тяжелом нокауте.
Как такое могло случиться? Тем более так быстро?
Алан не имел представления. Похоже, на прошлой неделе у всего города малость поехала крыша… и Полли тоже подцепила инфекцию.
Щелк!
— Э-э-э… шериф? — Голос Шейлы, и по ее приглушенному, неуверенному тону Алан сразу понял, что по крайней мере часть его разговора с Полли не миновала ее ушей. — Алан, как слышишь? Алан?
Алану вдруг захотелось — страшнозахотелось — выдрать микрофон из рации и зашвырнуть его в кусты за тротуаром. И уехать. Куда угодно. Перестать думать обо всем этом и просто поехать за солнцем.
Вместо этого он собрал всю свою волю и заставил себя думать про Хью Приста. Так было нужно, потому что, кажется, именно действия Хью привели к смерти двух женщин. Сейчас нужно было заняться Хью, а не Полли… и от этой мысли Алан почувствовал громадное облегчение.
Он нажал на кнопку ПЕРЕДАЧА.
— Да, Шейла. Прием.
— Алан, связь с Полли, кажется, оборвалась. Я… э-э… ты только не подумай, что я подслушивала, но…
— Все нормально, Шейла, мы уже закончили. (В этом выражении был еще один, страшный смысл, но он не стал об этом задумываться.) — Кто сейчас где находится? Прием.