Нужный образ
Шрифт:
Он хлопнул меня по спине.
— Джентльмены, я должен вернуться к работе, заботясь о своих людях. Помните, двери для вас всегда открыты.
Я был удивлен, увидев едкое презрение в черных глазах молодого негра, наблюдавшего, как Маллади входит с женщиной в свой кабинет.
— Неплохой у вас босс, — сказал Джош.
Губы едва шевельнулись, и ответ был ровным и неискренним.
— Да, сэр, неплохой босс.
Когда мы вышли на улицу, я спросил Джоша, что он думает.
— Он стрелянная птица, но думаю, его можно купить. Или сломать. Держу пари, у него чудесный
— А как насчет ФБР? Бюро налогов?
— Они не трогали его. Пока. Но дай ему споткнуться, и они проверят каждый доллар за многие годы.
— Как тебе болтовня этого Робина Гуда?
— Насчет ограбления богатых? Конечно, он не без этого. Интересно, где он получает награбленное?
— Политик у власти имеет много возможностей, Джош. Мне нет надобности говорить тебе об этом.
— От вымогательства? Помнишь Хайнса{44}?
— Может быть. Каждый год ты слышишь о политиках, которые кормятся вымогательством. Но если Барни этим занимается, деньги проходят долгий путь, пока не попадут в его карман. И то, что он не попался все эти годы, доказывает, что он умен.
— На всех них есть день расплаты.
— Может, лучше всего было бы купить Барни, как предлагал сенатор.
— Есть лучший способ.
— Сбросить его с крыши?
— Не надо драматизировать. Меня осенило, когда я вытягивал из него вопросы размера контрактов на сладких шоколадок. Я заметил это в его глазах. Барни боится: он знает, у него больше поводьев, чем он в силах контролировать. Видел, как на него смотрел этот молодой негр?
Он задумчиво добавил:
— Что там говорил о нем Барни? Что-то о том, что когда-то он был скверным парнем? Когда-нибудь нам придется разобраться с этим.
— Ты говоришь так, будто передумал, — ответил я.
— Почти, — он улыбнулся. — Чем больше я влезаю в это дело, тем больше вижу возможностей: миллион в год плюс пятьдесят тысяч ежемесячно на расходы и шанс провести кого-то в Белый Дом! Давай отправимся по штату на пару дней и исследуем климат там.
Итак, мы отправились в путь и повидались с лидерами: мощным мужчиной с тяжелым лицом, известным в своем кругу тем, что он контролировал игорный бизнес и политиков; старым партийным боссом, который утверждал, что все было бы лучше широкого раскола в партии накануне важной кампании по избранию губернатора.
Мы пообедали со спикером Ассамблеи и лидером большинства в Ассамблее, где демократы сохранили большинство, и в Сенате, где они его утратили, но все, что мы выведали, было теми же жалобами, враждой и беспорядками. Единство было забыто.
Иными словами, у демократов не было сильного кандидата на губернаторский пост; арена была свободной.
По пути в аэропорт Олбани Джош молчал. Я хорошо знал его и понимал, что он приходит к решению. Когда мы стояли на ветреной полосе в затухающем свете серого дня, он быстро и тихо спросил:
— Что ты думаешь об
Я ответил так быстро, что это удивило меня самого. В общем-то ответ крутился на кончике моего языка несколько дней.
— Думаю, мы должны принять предложение.
— Почему?
— Может, это и дико звучит, но думаю, следующий президент может быть у нас в кармане.
— Неизвестный конгрессмен? Политическое ничто?
— Как сказал Келли, наша работа будет заключаться в том, чтобы это изменить.
— Ты считаешь, мы сможем это в такой короткий срок?
— Я все время возвращаюсь к этой красной папке. Это часовая бомба, Джош. Если пустить ее в ход, может измениться вся политическая картина.
— Но когда существует такой тип, как Маллади…
— Маллади не пугает меня, Джош.
— Да и меня, Финн, но сложи все вместе и посчитай, и ты сам скажешь, что только ненормальный может думать об этом, — он в раздражении выпятил нижнюю губу: — И что-то говорит мне, Келли обладает тем, что захватывает воображение. Боже, он действительно привлекателен и в чем-то наивен.
— Я считаю, здесь нечто более глубокое, Джош.
— Я тоже так думаю, но будь я проклят, если могу влезть в это дело.
Ветер пронесся между нами, вздыхая словно котенок.
— Не знаю, что это, — сказал я, — отнеси это на счет старой ирландской интуиции или явной сентиментальности, но в один прекрасный день, мы увидим, как Келли Шеннон входит в Белый Дом.
— Ладно, увидим, — согласился он.
Я твердо верил в то, что сказал Джошу. Но то, что я не сказал, было странными тревожными мыслями об этом улыбающемся, замечательном молодом человеке…
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Смоляное сердце
На следующий день мы получили вести от Келли. Был срочный звонок из Род-Айленда от нашего клиента-конгрессмена, и Джош вернулся в Вашингтон, чтобы посетить решающую встречу между ним и лидерами штата. Я устал от бесед с этим мужланом и решил остаться в Нью-Йорке. Для меня это был бесцельный день, у меня все валилось из рук, а в мозгу торчало дело Шеннона. Когда мы с Джошем возвращались из поездки по штату, мы проспорили несколько часов, обсуждая хорошие и плохие стороны предложения. С точки зрения здравого смысла, было мало логики в принятии предложения, но мы оба понимали, как трудно решиться отвергнуть предложение сенатора. Как говорил Джош, было бы легко сказать Келли «нет» по телефону, но он просто не представлял, как сможет сказать ему это в лицо.
Что-то привело меня назад в наш офис в Вулворт-Билдинг. Я стоял у окна, наблюдая, как бегут рабочие от мартовского ветра в станцию метро Парк-Плейс, и тут зазвонил телефон.
Это был Келли Шеннон.
— Я в аэропорту, — сказал он, — прямо из Вашингтона на ночь и до утра. Я думал пригласить вас и Джоша на обед в Вексфорд.
— Видимо, вы с Джошем разминулись в воздухе, — сообщил я ему. — Он должен был вернуться в Вашингтоне для вечерней деловой встречи.
— Ясно, но почему бы не прийти вам, Финн? Никакой политики. Никаких объяснений. В Вексфорде Лейси и Люк. Вы сможете познакомиться с ними.