Нянечка для соседей
Шрифт:
— Нет. Я в порядке. — Я делаю паузу. — Но мне действительно нужно переодеться. Я не собираюсь работать весь день в мини-платье и на каблуках.
— Пожалуйста? — Его руки скользят по моим бедрам. — Ты так хорошо выглядишь в них.
Я отбиваюсь от него.
— Ты намного кокетливее, когда устаешь.
— Ммм. — Он касается моего запястья. — Красиво, — бормочет он.
Я смотрю вниз. Он просунул палец под мой детский браслет. Он простой: тонкая золотая цепочка с шармом в форме полоски. На одной стороне выгравировано «Бетани Эллис»,
— Спасибо. Мне его подарила моя мама.
Я ношу браслет с тех пор, как стала достаточно большой, чтобы он не соскальзывал с моего запястья. Я никогда не снимаю его: ни перед сном, ни перед душем, ни перед плаванием. Никогда. Он всегда со мной. В детстве бывали моменты, когда только он помогал мне пережить день. Напоминание о том, что моя мама все еще любит меня, даже если она не может обо мне заботиться.
Сонные глаза Джека становятся мягкими, когда он смотрит на мое лицо.
— Она умерла? — тихо спрашивает он.
Я снова ложусь рядом с ним, и он притягивает меня ближе.
— Нет. Она забеременела, когда ей было пятнадцать, и не смогла присматривать за мной. — Я провожу большим пальцем по золотому амулету. — Моя бабушка, ее мама, взяла меня к себе на несколько лет, но когда мне исполнилось четыре года, она больше не могла заботиться обо мне. Поэтому отдала меня в приют.
Его брови хмурятся.
— Почему?
— Не знаю, — признаюсь я. — Мне никто никогда не говорил. Предполагаю, моя бабушка, должно быть, заболела или что-то в этом роде.
— С тех пор ты с ней разговаривала?
Я качаю головой.
— Я ищу свою родную маму с тех пор, как стала достаточно взрослой, чтобы пользоваться компьютером. Сейчас не так часто, но все равно время от времени ищу ее. Никогда не находила никаких следов ни одной из них. — Я поворачиваю запястье, наблюдая, как браслет вспыхивает золотом. — Раньше я думала, что моя бабушка вернется за мной. Когда ей станет лучше. — В субботу в приюте был день посещений, и каждые выходные я ждала у окна, когда бабушкина машина подъедет к дому. Этого никогда не происходило. Было тяжело, но я не виню свою маму или бабушку за то, что они отказались от меня. Карты легли против них. Я верю, что они оставили бы меня у себя, если бы могли. Мне нужно было в это верить.
— И тебя никогда не удочеряли, — тихо говорит он.
— Нет. Я была в системе четырнадцать лет, пока меня не выгнали в восемнадцать. — Я делаю паузу. — Самое смешное, что если бы моя бабушка отдала меня сразу же, мои шансы на усыновление были бы намного выше. Она растила меня достаточно долго, чтобы я перестала быть милым маленьким ребенком, а потом отдала в приют.
Джек переворачивается и нежно целует меня. Его теплая, покрытая щетиной щека, касается моей.
— Мне очень жаль, — говорит он. — Я знаю, что мои слова ничего не значат. Но это так.
— Они значат многое для меня, — честно говорю я, целуя его в ответ.
Внезапно из гостиной доносится жалобный крик, и я отстраняюсь.
— Мне нужно идти, — шепчу я, чмокая его в последний раз. — И тебе нужно собрать
Он стонет, плюхаясь обратно на подушки, а я ухожу, чтобы подготовиться к новому дню.
***
Я уже слышала термин «секс-сияние» раньше, но до сих пор по-настоящему не понимала, что он означает. После вчерашнего вечера я так счастлива и полна эндорфинов, что весь день хожу словно по воздуху. Я напеваю, меняя подгузники Ками. Танцую, готовя ей полдник. Практически бегу вприпрыжку через всю квартиру, собирая ее игрушки.
Сегодня прекрасный день, поэтому после ужина я веду Ками в местный парк. Видимо, мое хорошее настроение заразительно, потому что она смеется и подпрыгивает всю дорогу, осматривая цветы и группы прохожих огромными взволнованными глазами. Не менее четырех женщин останавливают нас, чтобы восхититься ею, и я радостно болтаю с ними, наслаждаясь ярким солнцем и теплым весенним воздухом. Однако, в конце концов, Ками устает, и мы возвращаемся домой, но я все еще сияю.
Мы только вошли в квартиру, как дверь спальни Сайруса открывается. Он заходит на кухню, потягивается, затем протирает глаза ото сна. Он одет в пару боксеров и помятую футболку.
Мой желудок бурлит при виде него. Я ждала его появления весь день. Что же будет теперь, когда мы переспали? Его флирт станет еще сильнее? Поцелует ли он меня, как Джек? Обнимет меня?
Я застенчиво улыбаюсь ему, когда он, спотыкаясь, идет к кофеварке.
— Привет.
Он подпрыгивает, как будто даже не заметил, что я стою здесь, затем кивает.
— Привет, — натянуто говорит он.
— Хорошо спалось? — спрашиваю я.
Он неохотно кивает.
Я указываю на шкаф.
— Хочешь кофе?
— Да… — Он косится на аппарат, затем снова смотрит на меня. — Знаешь что, не бери в голову, — бормочет он, поворачивается и направляется обратно в свою комнату без лишних слов. Я смотрю ему вслед, мой пузырь надежды лопается и увядает.
Ох. Тогда ладно.
Ками извивается в моих руках. Я смотрю на нее сверху вниз.
— Я что-то не то сказала? — шепчу я.
Она дует малину мне в лицо.
В коридоре скрипит дверь, и Джек, зевая, выходит из своей спальни.
— Наконец-то, блядь, закончил, — бормочет он, затем замечает Ками. — Эмм. Наконец-то, черт возьми, закончил, — поправляет он себя.
Я смеюсь, сидя на диване с Ками на коленях. Джек втискивается рядом со мной, и я напрягаюсь, не зная, что делать. Он обнимает меня за плечи, притягивая к своей груди, и я счастливо прижимаюсь к нему.
— Спасибо, — бормочу я в его футболку.
Он улыбается.
— За что?
— За то, что не ведешь себя странно из-за прошлой ночи.
Он проводит рукой по моим волосам.
— Я давно хотел это сделать, Бет. Тебе не нужно меня благодарить.
Я улыбаюсь и прижимаюсь ближе, мои опасения по поводу Сайруса медленно угасают, когда я расслабляюсь рядом с ним. Ками тянется вверх и запускает руку в его рубашку, засыпая, надувая пузырь между губами. Джек буквально светится от гордости.