Нянька для Радуги
Шрифт:
— Она не хочет с тобой разговаривать, — спокойно ответил Максим.
— Дай ей трубку! — закричал разъярённый блондин. — Немедленно! Сейчас же!
— Нет.
Заставив себя успокоиться и перейти на другой тон, Лёва глубоко вздохнул и попытался говорить тише.
— Прошу тебя, Максим. Мне очень нужно с ней поговорить. Очень…. — последнее слово было сказано едва слышным шёпотом.
На какое-то время в динамике повисла тишина. А потом усталый голос Макса всё-таки выдал Лёве жуткую правду.
— Поздно. Она к тебе не вернётся. Я очень
— Я жениться на ней хотел, — тусклым, убитым голосом ответил Лёва. — Она ведь… особенная. Для меня. Моя женщина.
Макс не сразу нашёл, что на это ответить. У него даже какая-то симпатия к Лёве появляться начала. Наверное, именно поэтому он и озвучил первую пришедшую в голову мысль, которая почему-то показалась ему самой правильной.
— Давай так… Ты пока её не трогай. Не ищи, не напоминай о себе.
— Я найду! Приеду! — тут же снова сорвался Лёва, но Максим поспешил его осадить.
— И ничего этим не добьешься. Только хуже сделаешь, — сказал он. — Я не сомневаюсь в твоих возможностях, но прошу, дай ей время успокоиться. Осознать случившееся, разложить свои чувства по полочкам. Ты ведь очень много для неё значишь, поэтому она и приняла твой… скажем так, опрометчивый поступок, близко к сердцу.
— Ты предлагаешь мне просто оставить всё как есть?
— Нет. — Макс вздохнул и упёрся лбом в холодное стекло в пустом тамбуре мчащегося поезда. — У меня к тебе предложение. Думаю, через пару лет, мы вернёмся обратно, и тогда…
— Пру лет?! — снова повысил голос и без того неспокойный Лёва. — Ты предлагаешь мне столько ждать?!
– И тогда я помогу тебе с ней помириться, — невозмутимо продолжил Максим. — Но только в том случае, если сможешь доказать и ей, и мне, что они с малышом действительно тебе дороги.
— Да пошёл ты на хрен со своим предложением, — продолжал беситься тот. — Засунь себе его…
— Через два дня я поменяю номер. Если решишь, что моё предложение тебе интересно, успеешь дозвониться.
Вызов оборвался, а Лёва просто застыл не в силах поверить во всё произошедшее. Он сам не знал, как умудрился покинуть гостевой домик и ничего при этом не разнести. В душе было настолько мрачно, что хотелось кричать. Руки дрожали от бесконечной ярости и какого-то глухого отчаяния, а сердце стучало как бешенное. Но при всём этом букете жутких ощущений самым противным оказалось чувство пустоты… и одиночества. Оказалось, что без Маши его мир не просто тускнел — он трещал, разваливался, превращался в пыль и развеивался по ветру.
Присев рядом с Мирой на шезлонг у бассейна, где по случаю отвратительного настроения
— О, вижу и тебя проняло, — пьяно хихикнула девушка, затягиваясь зажатой в пальцах сигаретой. — Что, братишка, опрокинули тебя? И меня тоже, — рассуждала она заплетающимся языком. — А знаешь, кто виноват во всём этом?
Он одарил её пустым раздражённым взглядом, но промолчал. Да только Мира всё равно ответила на свой же вопрос.
— Ты! — сказала, ткнув пальцем в его грудь. — Это из-за тебя, озабоченный ты индюк, они уехали! Это ты не смог сдержать свою похоть в руках и полез на какую-то выдру! И чем тебя Маша не устраивала?
— Замолчи, Мира. Пожалуйста, заткнись, — прошипел он сквозь зубы, снова прикладываясь к заветной бутылке с янтарной сорокоградусной жидкостью. — И без твоих обвинений тошно. Я ведь даже не хотел Анжелу.
— Но почему тогда?! Зачем?! Объясни мне! — закричала она, отбрасывая в воду горящий окурок. — Тебя, что заставляли?!
— Так было нужно, — отмахнулся от объяснений Лёва.
— Нужно?! — выкрикнула она, вскакивая. — Нужно?! — повторила, не в силах унять собственный гнев. — Этим «нужно» ты угробил не только свои отношения с замечательной девушкой, но и мои… Из-за тебя Максим уехал. И он не просил меня его ждать. Он…. — она снова всхлипнула, — бросил меня, ради сестры. А всё, потому что ты, Лёва, на самом деле оказался полным придурком!
Он не ответил. Просто сидел, молча смотрел на тёмную гладь бассейна и слушал как тяжело и надрывно дышит Мира.
Больше она не сказала ничего. Без слов отобрала у него бутылку, залпом влила в себя остатки её содержимого и ушла. Ведь уже завтра утром ей предстояло перешагнуть через собственную горечь, боль, и постараться начать новую жизнь.
А Лёва так и сидел на этом шезлонге до самого рассвета. Вспоминал, думал, анализировал. И в итоге пришёл к странному, но единственно верному выводу: он, действительно, придурок.
Глава 25. Жизнь продолжается… или постапокалипсис
Глава 25. Жизнь продолжается… или постапокалипсис
Теперь Мирослава делила свою жизнь на три временных отрезка: до Макса, с Максом, и после Макса. И последний казался ей чем-то вроде периода пост апокалипсиса. «Всё рухнуло, но если хочешь выжить — приспосабливайся», — повторяла она себе и искренне старалась сделать для этого всё возможное.
Поначалу она действительно очень злилась на Максима. Просто дико переживала, хоть и старалась никому этого не показывать. Всё свободное время проводила в университете, активно участвуя во всех студенческих мероприятиях. При этом успевала отлично учиться, да и Лёве на мозги капать, чтобы не затягивал с открытием агентства. И со стороны казалась всем всё такой же живой и активной, да только глаза её больше не блестели.