Няня для Боссёнка

Рэй Вера

Оля мне периодически названивала и ругалась из-за того, что я совершенно не пунктуальный. А я опаздывал всего минут на сорок. Это Оля какая-то неправильная девушка. Обычно мужчины ждут своих дам, а не наоборот…

Заметил я ее издалека. Она стояла у своего подъезда в необычном бледно-голубом платьице, в облегающей кожаной куртке и красивых кожаных ботинках на высоком каблуке. Она выглядела красиво и непривычно… Да еще и такой похорошевшей, отдохнувшей. Оля и в остальное время могла бы дать фору любым мисс Мира, но

сегодня она была особенно прекрасной.

– Стахов, вот тыщу раз говорила: я в машинах вообще не разбираюсь! – фыркнула она, открывая пассажирскую дверь. Садясь на переднее сиденье, она продолжала бурчать, отчитывая меня в своем привычном репертуаре. – А ты еще так подозрительно медленно приближался ко мне. Вот если бы я расцарапала ее своей пилочкой для ногтей, вот увидел бы!

– Ну не ворчи… Отлично выглядишь!

– Что?! – ее щеки определенно покраснели. Но больше Оля ничего не сказала. Отвернулась к окну, не подозревая, что я краем глаза наблюдаю за ее отражением в тонированном стекле. Кажется, она улыбнулась. Уверен, ей понравились мои слова.

Вот, Стахов… Комплименты творят чудеса. Оля уже улыбается.

Что бы еще ей такое приятненькое сказать? Может, что сегодня от нее приятно пахнет? Нет… Получается, что в остальные дни неприятно? Хм… Может, похвалить, что она работница замечательная? Так к чему это… Она ж с сегодняшнего дня самолично ушла в отпуск. Ммммм…

Давай, Стахов… Фантазируй, рожай хоть одну полезную мыслю.

Точно! Женщины любят, когда мужчины замечают всякие там детали. Например, новая прическа… Новый маникюр? Блин… А какие прическа и маникюр до сих пор были?

Единственное явное изменение, которое я заметил издалека, это…

– Ты сегодня без своей ужасной сумки… Похвально… - блиииин.

Как же она на меня посмотрела.

– У тебя маникюр сегодня просто невероятный! – пытаюсь быстренько перевести тему, пока Оля не шандарахнула меня своим небольшим голубеньким рюкзачком под цвет платья, по голове.

А дальше, нахмурив брови, Оля стала рассматривать свои коротенькие обрезанные ногти. Черт… У нее вроде были длинные ногти. Или нет?

– Я из-за Левушки недавно ноготь сломала. Решила все обрезать… Не думала, что мужчинам так нравится… кхм… обрезание.

– Плохо ты в мужчинах разбираешься, Михалкова…

На-те приехали, еще один комплимент… Так все… Рот на замок, пока я еще какую-нибудь глупость не сморозил.

Глава 49.

Оля несла коробку с детской одеждой, а я – несколько пакетов с игрушками, смесями и прочей фигней, даже предназначения которой я толком не знаю.

Остановившись возле нужной двери, Оля замешкалась.

– А если Левушка нас даже не вспомнит? А если плакать начнет, решив, что мы его хотим забрать у мамы? Максим…

– Не увидим, не узнаем… Даже если он нас уже

забыл, мы ведь его помним!

Я надавил на дверной звонок. Еще раз… Еще раз… Наконец, за дверью послышались негромкие шаги, а затем в замке провернулся ключ.

Когда дверь открылась, я сразу же увидел Левушку. Наши взгляды пересеклись. Малыш сначала смотрел на меня с неким подозрением, прижимаясь к груди еще совсем ребенка в моем понимании. Кажется, это его мать, я узнал ее по фото, сделанной с записи видеонаблюдения. Но она очень щупленькая, хрупкая, даже меньше Оли. Запись плохого качества этого совсем не передавала. Надо сказать, что Старов тоже худощав и подтянут. Не понимаю, в кого пошел этот пухляш с огромными толстенькими, как у хомячка, щечками.

– Ап! Ап! – протянул ко мне свои ручонки. Но у меня были заняты руки. Да и мать Левушки встретила нас безрадостно. Она, как и Старов старший, выглядела уставшей и разбитой.

– Я могу Вам чем-нибудь помочь? – поинтересовалась она.

– Вы Виктория? – девушка кивнула, а ее настроение сразу изменилось в лучшую сторону.

– А Вы, навехное, тот самый человек… - на этот раз кивнул я. – Ой, Вы знаете… Я Вам так благодахна, что Вы пхисмотхели за моим мальчиком. Да, Вы пхоходите. Максим пхедупхеждал, что Вы пхиедете. Может быть, чаю?

– Не откажусь… Я тут для Левушки подарки собрал. Надеюсь, Вы не против?

– Не пхотив… То есть, не надо было. Мне как-то неудобно.

– А это Ольга… Она была Левушкиной няней, всячески мне помогала.

– Очень пхиятно!

Наконец, передав все пакеты и коробки, я смог взять Левушку на руки.

Он точно меня не забыл… Ведет себя примерно так же, как и в нашу первую встречу. Сначала ощупывание печатки своими тоненькими пальчиками, затем – попробовать ее на зубок. Потом дернуть за галстук…

Как же я скучал по всему этому…

– Я шахлотку испекла. Надеюсь, Вы едите мучное? – обратилась она к Оле.

– Обожаю… - ответила она.

Только нам было не до шарлотки. Хотелось затискать нашего маленького Боссенка, заобнимать его и зацеловать.

Надо ли говорить, что Вика тоже оказалась прекрасной девушкой? Прекрасной хозяйкой, прекрасной мамой… Не мне ее осуждать. Я провел с Левой всего сутки, и мне пришлось полностью пересмотреть свою жизнь, все валилось из рук, я стал рассеянным.

Впрочем, Вика в подробностях рассказала свою историю. И теперь от осуждения не осталось и следа. Понимаю, жалость – не самое хорошее чувство, но я жалел ее. Такая молоденькая, совсем юная, да еще и без помощи извне. Удивляюсь, как она еще не сошла с ума.

Радует, что все в этой истории, действительно, улучшилось. После недавних событий мой тезка стал более внимательным, помогает ей с ребенком, даже по дому кое-что делает, и даже научился не разбрасывать свои носки! Просто герой года.