Няня для дочки миллионера

Соловьева Анастасия

— А куда мы теперь? Домой? — подбегает ко мне взволнованная Ксюша.

— Сначала Лёву отвезём, а потом да, домой.

— О, класс! Приключения продолжаются, — хлопает она в ладоши.

Лёва тяжело вздыхает и закатывает глаза. Я улыбаюсь. Чувствую, рано или поздно они подружатся.

— Нам сюда, — указываю Ксюше на коричневую дверь.

Лёва достаёт ключи и впускает нас первыми. Я сразу чувствую, что в квартире холодно. Видимо, Лара снова оставила окна открытыми. Сестра на удивление

легко переносит зиму и осень, а вот летом, наоборот, умирает от жары. Одно остаётся неизменным — в любое время года у неё распахнуты окна и балконная дверь.

— Тут так тесно, — бормочет Ксюша.

Племяшка кривится и спрашивает с издёвкой:

— А ты что, в хоромах живёшь? Или в замке, как настоящая принцесса?

— Что такое хоромы? — настороженно интересуется Ксюша.

— В старину хоромами называли огромные дома, в которых живут богатые люди, — терпеливо объясняет Лёва.

— Мы же не в старину живём, — улыбается малышка. — Но мой папа хорошо зарабатывает.

— Да уж не сомневаюсь.

— Лёв! — окликаю его.

— А я что? Я просто объясняю малой, что такое хоромы.

— Я не малая! — обиженно тянет Ксюша, топая ножкой.

Ну вот, началось. Я зря думала, что они быстро подружатся. Два года в таком возрасте — это огромная разница.

— Вау, у тебя есть приставка! — кричит Ксюша, врываясь в комнату племянника.

Она восторженно рассматривает геймпад, но Лев резко забирает его и повышенным тоном говорит:

— Не трогай мои вещи, малявка!

Ксюша громко шмыгает носом, пятится назад. Смотрит на Льва со смертельной обидой. Племяшка пожимает плечами и возвращает геймпад на стол. Я в растерянности. Никогда не видела Лёву таким злым и взъерошенным. По-хорошему с ним должна мама поговорить, но до вечера слишком далеко.

Нужно как-то выкручиваться.

— Лёв, ты же разрешаешь мне играть на приставке. Почему Ксюше нельзя?

— Она слишком приставучая.

— А ты слишком злой! — парирует Ксюша.

Ладно, переходим к запасному плану. Я веду малышку на кухню. Она с интересом разглядывает магниты на холодильнике, трогает их, вертит в руках. Пока Ксюша занята, ставлю чайник, на столе вижу печенье и задумываюсь. Можно ли дать малышке немного сладостей? Или Владимир потом меня убьёт?

— А пожрать что-нибудь есть? — заваливается на кухню хмурый Лёва.

В холодильнике я обнаруживаю кастрюлю с грибным супом и тарелку с куриными котлетами. Лёва сам умеет разогревать еду, но сегодня он капризничает, совсем как в детстве. Вздохнув, отправляю пищу в микроволновку, быстро делаю овощной салат.

Ксюша молча пьёт чай, а Лёва сидит в интернете. Когда я оглядываюсь, то вижу, что малышка заглядывает в экран чужого смартфона.

— Ты ютуб в первый раз видишь? — буркает Лёва.

— Нет, но папа не разрешает мне долго в интернете сидеть.

— Капец. И чем же ты занимаешься после школы?

— Раньше

на танцы ходила, теперь у меня бассейн, художественная школа, развлечения всякие. Вот недавно мы с Викторией Андреевной в театре были, а ещё на велосипедах и коньках катались!

— Круто. Но в интернете тоже весело, — резюмирует Лёва.

— Велосипеды лучше!

— Даже лучше, чем играть в приставку? — хмыкает племянник. — Почему у тебя её нет, если твой папа — богатый перец?

— Игры отвлекают от учёбы, — тихо произносит Ксюша.

— Как будто коньки и бассейн не отвлекают!

— Лёв, с кем ты сегодня подрался? — вмешиваюсь я, не выдерживая их долгой перепалки. Дети ссорятся почти как взрослые. И смех, и грех.

— Не хочу об этом говорить, — отрезает Лёва.

Я ставлю перед ним тарелку с едой. Наливаю себе чашку зелёного чая, сажусь рядом с Ксюшей. Она даже не притронулась к печенью. Вообще в школе её отлично кормят, наверное, малышка не успела проголодаться. Ну или не хочет нарушать правила своего отца.

— Этот Антон… он из обеспеченной семьи? — захожу я с другой стороны.

— Угу.

— Ясно.

Поэтому директор школы хочет исключить Лёву, а не Антона, зачинщика драки. Какое бы не было учебное заведение, везде всё одинаковое. У кого больше денег, тот и правит балом.

— Меня собираются исключить, да? — Лёва накалывает на вилку котлету, откусывает небольшой кусок, а дальше не ест. Смотрит на меня пристально, ждёт ответа.

— Есть такая вероятность.

— Понятно, — он бросает вилку, зарывает ладонь в волосы. — Но я не начинал драку!

— Я тебе верю.

— Антон всех в классе задирает, обзывается вечно, бьёт тех, кто слабее. И его за это не наказывают! Он вызвал меня на стрелку, маму оскорбил… Я не мог промолчать.

— Лёва, ты же понимаешь, что это была провокация…

— Да знаю я. Но маму обижать никому не позволю! — с болью в голосе произносит Лёва. Защитник будущий растёт. Да почему будущий? Он уже сейчас за Лару кого хочешь порвёт. Но так нельзя. Насилие — не выход из ситуации.

— Тебе не следовало бить Антона.

— Он заслужил, — упрямо поджимает губы Лёва. — И я ударил его только тогда, когда он начал меня бить.

— Ты молодец, — вдруг говорит Ксюша. — Я бы за своего папу тоже заступилась. И за маму, конечно.

— Спасибо, малявка, — улыбается Лёва, сменяя гнев на милость. — Можешь поиграть на приставке, если хочешь.

— Хорошо! Только я не малявка, а Ксюша.

Пока я мою грязные тарелки, дети включают приставку и запускают какую-то игру. Лара освободится только через пять часов, я не могу столько времени провести в её квартире. Лёва давно уже самостоятельный мальчик. Он сам добирается из школы домой, разогревает себе еду, моет посуду и убирается, если у Лары не хватает на это сил. К тому же Лёва круглый отличник и с удовольствием делает уроки.