Няня для родного сына

Фомина Татьяна

Я подождала, пока они уйдут, и дверь в палату закроется.

Но Яра не давала о себе знать. Я начала волноваться. А была ли она?

Вдруг дверь резко распахнулась. Хорошо, что я повернула перед этим голову в сторону окна, потому что закрыть глаза бы не успела. Всё-таки реакция была заторможенной.

– Психи, они такие психи, что их перепроверять надо! – Это были последние слова, которые я услышала.

Дверь закрылась, и повернулся замок. Я запаниковала: как же Яра выйдет?

– Яра, – шёпотом позвала в тишину. Неужели она мне

померещилась?

Но возня и шум падающего тела сообщили, что я не сошла с ума. Она что, всё это время висела под моей кроватью?

– Я уже думала, что они никогда не уйдут! Больше не буду добывать им пустые флаконы, – пробурчала Яра, выползая из-под кровати.

– Они закрыли дверь! Как ты теперь выйдешь?

– Так же, как и вошла! – Яра показала связку ключей.

– Откуда они у тебя?

– Как откуда? Своровала!

– А если заметят?

– Заметят, когда все сразу пропадут! А я по одному таскала!

– Тогда почему ты не уйдёшь?

– А зачем? Здесь тепло, кормят, не бьют. А идти мне некуда. – Яра зло оскалилась. И, наверное, впервые показала, что немного невменяема.

– А ты как попала сюда?

– По «доброте» душевной. Мешать стала, вот и упрятали. Ладно, пора мне! Скоро смена меняться будет, если при новом обходе меня не застанут на месте, криков будет!

– Стой! Развяжи меня!

Яра пронзила меня долгим взглядом.

– Не могу. Тогда узнают, что кто-то ходит.

– Не уходи, – взмолилась. – Прошу!

– Я приду! А ты… – Яра замолчала, словно прислушивалась. – Лежи! Не кричи! Ничего не проси! НИЧЕГО! Просто лежи и делай вид, что спишь. Тогда они сами отвяжут.

 – А когда?

– Когда поймут, что стала неопасной!

И Яра ловко выскользнула из палаты, бесшумно закрыла замок, словно её тут и не было.

Глава 3.

Лежала один на один с вопросами, на которые у меня пока не было ответов. И как бы не пыталась вспомнить, никак не могла. Абсолютная беспомощность угнетала. Попыталась расслабить руки, но тщетно. Сдалась, проревелась и уснула.

Меня разбудили голоса. Их было несколько. Хотела вынырнуть из полубессознательного состояния, но потом вспомнила слова Яры, и продолжала лежать с закрытыми глазами, изо всех сил вслушиваясь в разговор.

– Здесь?

– Типичный невроз.

– Тогда что она делает у нас?

– Вызов был в нашу клинику. И было настоятельно рекомендовано усиленное наблюдение.

– Да? Интересно. И как состояние?

– Первые дни было нестабильное, агрессивное.

– Улучшение?

– Сегодня первый день. Обычно она просыпается и начинает кричать.

– Сейчас сон продолжительнее?

– Я бы не сказал, но, – протянуто произнёс говоривший.

Я почувствовала дыхание возле своего лица и открыла глаза.

Наклонившийся ко мне мужчина резко отпрянул.

Я смотрела, пытаясь различить черты лица за масками. Но кроме разреза глаз ничего не было видно. Закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Если мне

опять вколют какую-нибудь хрень, я точно ничего не вспомню.

Бабуля! Где же ты? Ты мне так нужна!

По моей щеке провели рукой. Открыла глаза и всеми силами попыталась изобразить полную прострацию. И как бы ни хотелось убить взглядом, обвела равнодушно колпак, очки, маску, задержалась на густых, уже с сединой бровях, и медленно закрыла глаза, словно хочу спать. В груди бушевал такой ураган, что не сорваться было сложно.

«Лежи! Не кричи! Ничего не проси! Ничего! Просто лежи и делай вид, что спишь. Тогда они сами отвяжут». – Повторяла как мантру слова, которые сказала Яра.

Когда осталась в палате одна, дала волю слезам. Но старалась не рыдать, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Через некоторое время меня подняли и отвели в туалет. Пожилая женщина в белом халате зашла прямо со мной. Руки мне так и не развязали, только немного ослабили.

Я умылась и намочила рот. Во рту было так сухо, что язык не шевелился. Попробовала попить.

– Ты что, пить хочешь? – спросила женщина. Я кивнула. – Да, что же это такое?! Пойдём, я принесу тебе попить.

Она отвела меня в палату, но привязывать не стала. Я осталась сидеть на своей кровати. Тело затекло и ныло. Жутко хотелось встать, но я боялась даже пошевельнуться. Просто сидела и ждала.

Мне принесли тёплый сладкий компот в пластиковом стакане. С жадностью выпила, но жажда не прошла.

– Извини, больше не могу. Возле двери есть звонок. Захочешь в туалет, позвони. Но только до вечера. Потом я уйду. Не надо тебе лишний раз сверкать своим личиком перед медперсоналом. Не посмотрят, что пациентка.

– Сколько я здесь?

– Вторую неделю.

– А кто меня привёз?

– Этого я тебе сказать не могу.

– Мне нужны гигиенические прокладки.

– Я сообщу.

И она ушла. Лежать не хотелось. Совсем. Как же так?! Я целую неделю ничего не помню?! Сколько мне здесь ещё находиться? И тут я вспомнила! Я звала бабулю! Моя родная бабуля? Рябинина Екатерина Петровна! Что же произошло, и где мой… сын? Его я видела только один раз. Помнила, что родила, и всё. Дальше пустота!

Паника чуть снова не накрыла меня с головой, но я успокаивала себя тем, что ба обязательно позаботится о своём правнуке. А мне нужно просто отсюда выбраться! Поэтому я буду паинькой, как учила Яра. А потом получу ответы на все вопросы.

Время тянулось ужасно медленно. Я почему-то очень надеялась, что Яра снова придёт, и боялась пропустить её приход.

Меня разбудил какой-то грохот в коридоре, крики и ругань, видимо я всё-таки заснула. Но как ни старалась что-нибудь узнать, ничего не поняла. Вскоре всё стихло. А Яра так и не появилась.

***

Из клиники меня выписали ровно через две недели. Увидев свою бабулю, не сдержалась, слёзы сами потекли из глаз.

– Не реви, – прокаркала ба. – Слёзы тебе ещё пригодятся.