Няня особого назначения

Мун Лесана

— Думаешь, это она, — спрашивает один ученый у другого. — Землянка? Может, это ошибка?

— Оракул никогда не ошибается, — отвечает тот, что постарше.

— И как же нам? Что же делать?

— Ты хочешь на рудники?

— Нет! — визгливо отвечает тот, что помоложе.

— Значит, пойдем!

В этот момент кудрявая женщина подхватывает вывалившегося из коляски малыша другой мамочки, которая как раз в данное мгновение наклонилась, чтобы получше уложить сумки. Так и стоит: держа своего ребенка одной рукой за талию, а второго, как поймала — за ногу. И при этом спокойна, как настой валерианы.

—

Ну что, ты все еще думаешь, что оракул ошибся? — ехидно спрашивает старший ученный.

— Нет, не думаю. Будем брать!

И оба странноватых мужичка дружно делают шаг в зеркало.

Мои дорогие, добро пожаловать в новинку). Нас ожидают:

— взрослая, но внезапно помолодевшая попаданка), устроившаяся няней

— очень трудный и вредный ребенок-воспитанник)

— дядя этого ребенка — крайне вспыльчивый и властный тип, которого няня тоже воспитает по самое не могу)

— много веселых ситуаций, приключений, одна большая тайна и немножко тайн поменьше)

Глава 1

— Сама разбирайся со своими проблемами! — окрысился муж, схватив сумки и бахнув дверью на прощание.

Смотрю на дочь.

— Ну что, Дашуня, остались мы с тобой одни?

Ребенок весело смеется, даже не подозревая, что ее папаша вчера вечером свалил в закат, оставив на столе бумаги на развод. Думает, нас так просто разведут с маленьким ребенком. Идиотом был, идиотом и остался. Интересно, как меня назвать, раз жила с ним долгих пятнадцать лет? Подумать только. Пятнадцать лет жить с мужчиной, который не хотел от меня детей. И на пятнадцатом году уговорить его, родить, чтобы услышать, что он от нас уходит. Чудесное завершение чудесного брака!

Наверное, будь я нормальной — рыдала бы, билась в истерике. Может даже, взяла кухонный нож и пошла разбираться с его молодой любовницей. Но я — ненормальная. Даже справка от психиатра есть. В ней так и написано: «Диагноз — алекситимия, затруднение в различении эмоций и телесных ощущений; фокусирование преимущественно на внешних событиях, в ущерб внутренним переживаниям; склонность к конкретному, логическому мышлению при дефиците эмоциональных реакций». Проще говоря, я все чувствую, но не могу правильно свои эмоции показать, а также понять состояние собеседника, из-за чего постоянно попадаю в какие-то истории. И произвожу впечатление холодной, безэмоциональной личности, хотя на самом деле, это не так.

— Мама, — меня обнимает за ноги дочь, прижимаясь личиком к коленям и с удовольствием размазывая кашу по моим штанам.

— Я тоже тебя люблю, моя девочка, — отвечаю ей. — Хочешь, пойдем гулять? Купим что-нибудь вкусненькое. Мороженое, например?

При слове «мороженое» дочь моментально расплывается в широкой улыбке, демонстрируя набор из четырех молочных зубов. Пятый только режется, из-за чего ребенок иногда капризничает и кусается.

Собираемся мы быстро. На дворе лето, одежек на нас мало. Я натягиваю любимые джинсы и просторную футболку, на дочь — шортики поверх памперса и тоненькую кофточку-разлетайку с коротким рукавом. Пока идем по улице, я раздумываю, как нам быть. Муж ушел, я не работаю, а за квартиру и еду

нужно платить. Похоже, придется искать работу. И этот поиск сильно затрудняется из-за маленького ребенка, в данный момент с упоением жующего бортик коляски.

— Вкусно? — спрашиваю у дочери.

— Вку, — подтверждает, умильно скаля четыре зуба. Это у нее считается улыбкой. Впрочем, не мне, с моей резиной кривой усмешкой что-то говорить.

А через двадцать минут меня ждет шок в магазине.

— На счету не хватает денег, — говорит кассирша — девушка с пирсингом, чуть за двадцать.

— Как? — удивленно смотрю на карту, помню же, только позавчера на нее пришли средства. — Давайте попробуем другую. — Даю кредитку, там уж точно есть деньги, я нею вообще не пользуюсь.

— Не хватает средств, — повторяет девушка. — Давайте наличные, за вами уже очередь собралась, не задерживайте.

— Да, женщина, сколько можно! — позади меня визгливо отзывается покупательница, глядя на меня презрительно, как на нищенку.

— Простите, — поспешно отъезжаю коляской. Даша начинает плакать и тянуть ручку в сторону ярких упаковок с холодной сладостью. Конечно, я же обещала.

— Девушка, — окликают меня сзади, когда я выхожу из магазина и резко останавливаюсь, пытаясь понять, что вообще происходит.

Поворачиваю голову. Ко мне подходит молодой парень и протягивает наши две пачки мороженого.

— Возьмите.

— Ой, нет, что вы!

— Берите-берите. Ребенок расстроен, а с детьми так нельзя, — улыбается чуть щербатой улыбкой.

— Спасибо вам, — говорю. — Я верну деньги, напишите ваш телефон.

— Какие глупости, — машет рукой на прощание парень и скрывается за поворотом, а до меня, наконец, начинает доходить, куда могли деться деньги.

В трубке длинные гудки, а потом женский голос:

— Чего тебе, убогая?

Я не удивлена. Георгий никогда бы не ушел в никуда, понятное дело, у него уже давно появился запасной вариант. Странно, но кроме легкого укола в сердце от подобных новостей, я больше ничего не чувствую.

— Позови его, — говорю равнодушно.

— Вам не о чем разговаривать!

— Позови, или я приеду сейчас к вам и буду скандалить возле двери, позоря вас обоих. Рыдать и завывать буду, вместе с ребенком. Хочешь?

— Гадина! — орет бухгалтерша Зиночка, та самая, которая год назад устроилась в ту же контору, где работает мой муж. Бывший муж. Думала, я ее голос не узнаю. Смешно. Мы помогали ей переезжать после развода, одалживали денег, я готовила вкусняшки, когда она попала в больницу. И вот теперь получила в качестве благодарности.

— Уже еду к вам, ждите, — говорю в трубку, хотя в данный момент мне больше хочется тюкнуть этой самой трубкой Зиночку в лоб. Жаль, она далеко.

— Чего тебе? — это уже Георгий.

— Сейчас узнала, что на карте нет денег. Верни все.

— С чего бы? Это я их заработал. Ты сидела дома с ребенком. Тем самым, которого я не хотел. Помнишь?! Так что это акт справедливости. Каждый остался с тем, чего желал. Я — с деньгами, ты — с ребенком.

— Я напишу заявление, — говорю, но понимаю, что это бесполезно. Бывший уже перешагнул черту, потеряв вообще какое-либо сочувствие ко мне и своему ребенку. Потеряв… если он вообще когда-то его имел.