Няня по контракту
Шрифт:
— Что у вас происходит? — спросил, когда она мгновенно ответила.
— Мы змея спасаем! — возбуждённо прокричала она, и я подумал, что для бабули это почище футбольного матча будет — столько эмоций, азарта в её голосе. Всё остальное было не понятно. Какого змея? Я тут же представил ползучего гада, за которым почему-то полезла Варикова. В кошмарном сне не привидится. Она не могла. Хоть убейте меня.
— Дай Селене Исаевне телефон, — приказал таким тоном, что бабуля ослушаться не посмела, хоть и фыркнула возмущённо.
Селена — молодец. Чётко и без эмоций.
Времени даром я не терял — летел, как Карлсон: быстро. Благо, недалеко был.
— Андреевич, можешь доброе дело сделать? — кричал я в трубку, как оперный певец на издыхании. — У меня там девушка на дереве застряла, помоги, а? Нет, в ней не сто килограмм, она высоты боится. Почему полезла? Короче, долго объяснять. Лестницу в зубы и дуй в парк возле нашего дома. Будь человеком, прошу!
Андреич — тренер по баскетболу, мировой мужик, по совместительству — мой сосед. Его преимущество — работает в трёх шагах от злополучного парка, куда дети гулять ходят.
После разговора с ним мне значительно полегчало, но не заставило притормозить. Я забыл, когда бегал просто так. Не на беговой дорожке или трусцой от инфаркта, а вот так, как сейчас — перемахивая через бордюры, пропуская по две ступеньке. Да я чуть шею себе не свернул!
Где моя «футбольная команда», я понял сразу: под дубом собралась толпа. Анька сидела на ветке, как нахохлившийся попугай. Андреевич лестницу притянул, но пристроить её поближе к Аньке не получилось, а Варикова, судя по всему, присела конкретно и боялась пошевелиться. Лицо у неё — только сдаваться врагу. Можно использовать вместо белого флага. Капитуляция — крупными буквами на лбу написано.
— Ещё раз! Слушай мою команду! — надрывается Андреич. Голос у него что надо, как и положено тренеру. Орёт — мёртвого поднять способен. — Тебе только дотянуться, зайка! Одно движение! Ну, же!
Анька кивала, как конь, соглашаясь на всё, но с места не двигалась.
— Разойдитесь всё! — крикнул я, но только вызвал новое оживление в рядах зевак.
— Папа! — крикнул Ромка и кинулся мне в ноги. — Это из-за меня всё-о-о! — рыдал мой сын, размазывая слёзы по щекам.
— Да перестань, этого змея мог упустить кто угодно, — взъерошил я сыну волосы и подмигнул. — Щас мы Аню спасём и пойдём пиццу есть.
— Пицца! Пицца! — захлопала в ладоши бабуля, будто её голодом морили и как Кощея Бессмертного на цепи в подвале держали, не давая есть и пить тысячу лет в обед.
— Привет, Дим, — поздоровалась Ирка, Анькина сестра.
Она как наседка — крыльями детей прикрывает. Ромку прижала к себе, рядом девчушка веселится, бантиком помахивая, как собачонка — хвостиком.
Мишка брови хмурит, но вижу: переживает, хоть и пытается сделать вид, что его весь этот балаган не касается. Нос у моего старшенького подозрительно распух и кровавые разводы красноречиво намекают на то, что Мишка снова куда-то влез с очередной дракой. Но с этим я разберусь позже. Сейчас главное — Аньку с насеста снять.
— Надо было по лестнице
— Дык поднимался я, — оправдывается бравый спортсмен, — упёрлась, как ослица, ни туда и ни сюда. Легче, ей богу, бабу в сто килограмм с места сдвинуть. Точно ты сказал: застряла. Я уж хотел МЧС вызвать, но решил тебя дождаться.
— Ладно, разберёмся, — крутнул я шеей и полез по лестнице вверх.
— Давай, Дмитрий, покажи, что мы не лыком шиты! — скандировала бабуля, сложив руки рупором.
Селена Исаевна страдальчески закатывала глаза и что-то там нюхала. Надеюсь, не запретные вещества. Подозреваю, нашатырь, но как бы в обморок падать никто не собирался, поэтому я всё же надеялся, что она больше для понту красуется, изображая всемирную скорбь.
— Ань, — позвал я Варикову, как только до неё добрался, — посмотри на меня. Анька подняла глаза, полные ужаса и отчаяния.
— Дима, — промычала, почти не разжимая губ.
— Я, Ань, я. Смотри на меня, ладно?
Она и так смотрела. Дышала поверхностно. Кожа бледная.
— Ты мне веришь, Ань?
— Не знаю, — здорово, ага. Очень вдохновляет, но зато честно.
— Ты всегда мне доверяла. Давай руку. Будем вниз спускаться. В пиццерию пойдём. Я тебя сегодня пораньше отпущу, честно. Давай, родная, просто верь мне, и всё будет хорошо.
Не знаю, что сработало, — голос мой спокойный или слова. Только Анька глаза прикрыла, подышала, затем всё пошло, как надо. Смотрела на меня во все глаза и руку протянула. А потом и от ветки отклеилась.
Когда она на лестницу с моей помощью перебралась, я прижал её к себе так, что думал — раздавлю.
— Никогда больше так не делай, слышишь? — попросил я, понимая, что меня отпустило наконец-то. Дикое напряжение ушло. Ноги ватные. А надо ещё назад слезть. Доблестно. Чтобы никто не догадался, что несколько минут я испытывал жуткий страх. — Лучше мне позвони, а мы вместе решим любую проблему, хорошо?
— Хорошо, Дим, — сказала моя покладистая зайка. — Давай вниз уже, что ли. А то, боюсь, запас храбрости почти на нуле.
И мы шаг за шагом спустились. А там моя Анька подошла к чужому мальчишке и вручила ему злосчастного змеёныша.
— На, держи, свой подарок от папы.
Пацан прижал к груди змея так, будто Анька жизнь дорогому человеку спасла.
— Пойдём уже! — дёрнула мальчишку за руку крашеная мегера. — Хватит, нагулялись! Лучше бы деньги взяли и давно ушли!
— Спасибо! — помахал Аньке пухлой ладошкой мальчик.
Я видел, как в её глазах сверкнули слёзы. А потом она села на землю и прижала ноги к груди.
— Всё, Бобик сдох, — сказала она и кудрявой башкой в колени — бух!
— Какой Бобик? — испуганно спросил Ромка.
— Никакой, — успокоил его я, улыбаясь. Главное — спокойствие, всё остальное — потом. — Это Аня шутит так.
А затем я взял Аньку на руки, прижал к себе покрепче и скомандовал своей шумной орде:
— Ну что, по машинам? Пиццерия, как и обещал. Ира, поможешь? Надо бабулю с Селеной Исаевной подбросить.