Няня по контракту
Шрифт:
Всё у нас как-то наладилось, хоть без приключений не обходилось. Беспокоил меня лишь Медведь. Скажем так: очень сильно беспокоил.
Вёл он себя сносно, огрызался порой и бедокурил, но пакостнического характера его выкрутасы не носили. Так, в силу беспокойной Мишкиной души. Он меня немного сторонился, подчёркивая, что уже не маленький и няня ему не нужна. Однако во всех моих затеях он участвовал — вольно или невольно. Ему нравилось, хоть он и не считал нужным это признавать.
Дважды в неделю водила я его в спортивную
— В чём дело? — не выдержала я наконец-то. — Может, ты расскажешь?
— Нет, — упрямо мотнул Мишка головой. — Всё в порядке.
— Но я же вижу, что это неправда. А у того, кто врёт, нос начинает расти. Будет длинный и крючком. Соврал — нос на несколько миллиметров вырос.
— Сама врёшь, — буркнул Медведь, однако нос украдкой пощупал. — У тебя тоже рубильник вырастет.
— И всё же, — решила я его додавить. — Тебе не нравится? Если да, то я поговорю с папой, он обязательно найдёт тебе другую секцию или кружок, где тебе будет хорошо. Ты же не улыбаешься никогда.
— Всё мне нравится, — спрятал глаза Мишка. — Не надо другую секцию. А не улыбаюсь я, потому что серьёзный. Бабушка Тоня говорит, что у нас прадед такой был. Солидный. А я на него, между прочим, похож! Вот!
— И всё же, — не купилась я на его родословную.
Мишка засопел, словно в него вселился дух Фиксика. Кинул на меня взгляд, в котором прорезалась очень даже недетская тоска.
— У меня не получается, — выдал ребёнок. — Тренер говорит, плохая реакция и отсутствие концентрации.
Боже, он выговорил эти слова так, что волосы дыбом встали.
— Чушь какая, — пролепетала, ещё не понимая всего трагизма ситуации. — Да ты ж на месте усидеть не можешь. У тебя энергии — через край.
Мишка посмотрел на меня так, словно я полная дебилка.
— Ты что, не видишь? Я слабый. У меня всё из рук валится, я удар держать не умею. И вообще. Косорукий бегемот!
И вдруг я поняла. Это не Мишкины слова. Это дебил-тренер мальчишке всю эту ахинею в голову вдалбливает.
— А ну пошли! — схватила я его за руку и потащила за собой, как на аркане, назад. — Сейчас я твоему тренеру я. сные очи выцарапаю.
— Не надо! — упирался ногами в асфальт Мишка. — Так и знал, что ничего нельзя рассказывать! Ты сейчас всё испортишь! Я и так… неперспективный!
— Это тренер твой дефективный. Пошли!
К тренеру я ворвалась фурией. Если бы умела метать глазами молнии, убила бы на месте. Тренер отдыхал — курил, задрав ноги на стол, тварь.
— В чём дело? — встрепенулся он.
— Да, собственно, ни в чём. Я зашла сказать, что Миша Иванов больше к вам ходить не будет. А ещё я накатаю жалобу, чтобы таких, как вы, гнали в шею.
— Вы кто такая? — зло прищурился хам.
— Та, кто спустит вашу якобы элитную школу в унитаз, — ответила на эмоциях и поволокла Мишку вон.
— Ты что наделала?
— Тут портить нечего было, поверь. Я тебе нормального тренера найду. И с отцом поговорю. А пока будем искать, я научу тебя концентрироваться, и всё у тебя получится.
Я уверенно уводила Мишку подальше от спортшколы. Он не разревелся только из вредности и потому, что держал суровую мину, доставшуюся ему в наследство от прадеда Искры, я так понимаю.
— Дура! — выдал он на эмоциях.
— Ну и ладно, — не обиделась я. — Зато — скажу по большому секрету — я занималась таэквондо. У меня синий пояс, между прочим, и я готова доказать, что всё в порядке у тебя и с концентрацией, и с реакцией, и со всеми остальными вещами. Просто тебе раскрыться нужно, а на это требуется время. Не все люди одинаковые. Кому-то легко даётся, кому-то сложно, кто-то быстро схватывает, а кое-кто — медленно. Ему, тренеру вашему, видать звёзды нужны, а на остальных плевать. Прорвёмся, Миш.
Медведь всё так же дулся и супил брови, сопел и молчал, но уже не упирался, а шёл рядом. Краем глаза я видела: думает.
— Не врёшь? — выдал он почти у самого дома.
— Нет, — улыбнулась я ему и подмигнула. — А если вру, пусть у меня нос до земли вырастет! Буду им картошку копать.
Медведь фыркнул.
— Тогда с Ромкой, — начал он торги. — А то он слабый и впечатлительный. Папа его не стал в спорт, потому что его бы все обижали.
— Конечно, с Ромой. Можем и бабушку Тоню взять.
— Скажешь тоже, — снова фыркнул Мишка. — Бабушка старенькая, ей нельзя. А то махнёт ногой, ещё развалится.
— Тогда мы её в зрители. Будет боевой дух поднимать.
И тогда Мишка хохотнул. Неуверенно, но это всё же была улыбка.
Чего только ни сделаешь, чтобы ребёнка расшевелить… Я вдруг подумала: эта улыбка почему-то куда важнее, чем карьерная ступенька. Там я умная и взрослая, а здесь… каждый раз по тонкому льду.
42.
Анна
В этот вечер Иванов гордо положил передо мной папку.
— Что это? — спросила я, с опаской рассматривая чёрный пластик.
— Договор! — Димка разве что по швам не трещал от гордого самодовольства.
— Какой договор? — протупила я. Все мысли были Мишкой заняты и Ромкой, у которого зуб болел. Я голову ломала, как его уговорить к стоматологу сходить. Ромка — нормальный ребёнок, и стоматологов боялся больше, чем Фиксик — воду.
— Тот самый, Ань. На три месяца.
Я всё ещё не врубилась. Строила план занятий с Мишкой, и Ромка тут же, зуб у него болит, мучается малыш. Фиксику нужна когтеточка, а то он облюбовал диванчик в большой комнате — животное полностью бесконтрольное носится, где ему приспичит. А потом взгляд всё же на папочке глянцевой зафиксировался. Намертво.