Няня по принуждению
Шрифт:
— Что?…Амир, не все так просто. Не бывает все только по твоему приказу, — беру я в себя руки, а он делает шаг ко мне, и кладет ладонь на затылок, заставляя задрать голову. Встать на цыпочки и прижаться всем телом к его — сильному, словно из стали сделанному. Я затыкаюсь, когда он наклоняется к моему уху и слышу, как он вдыхает воздух возле него. А потом озябшей кожи касается горячий выдох.
Ему что, нравится этот крем с жасмином? Я растерянно думаю, что Амир ведь очень уничижительно навал меня клумбой с цветами. Но я не успеваю додумать мысль, как шею царапает жесткая
У меня вырывается тихий и короткий стон. Это неожиданно. Я сейчас в плену — он крепко держит меня, не позволяя отступить ни на шаг, и хоть посомневаться на секунду — правильно ли я все делаю, а мое тело предательски слабеет, словно у меня под кожей не кровь, а горячая вода, от которой я разомлела.
Сердце сжимается в страхе, когда я поднимаю руки и осторожно провожу ладонями по его затылку, зарываясь в жесткие волосы. Может, будь я холодной- и он отступил, отстал бы от меня. А так я только подталкиваю его зайти дальше. Но его жесткие поцелуи, его прикосновения, огда он скользит губами мне по скуле — в этот момент я закрываю глаза, чтобы не закружилась голова — все это просто рушит мои барьеры.
Я чувствую, как он оставляет на мне свой запах, будто клеймит меня им. Его одеколон останется у меня на волосах и лице, и я точно еще долгое время буду знать, что принадлежала этому мужчине.
Я приоткрываю губы, чтобы сделать вдох, потому что воздух становится невообразимо душным, как Амир пользуется моментом и целует меня. Он срывает с меня остатки одежды, выпивая мою волю, как дьявол. Толкает неожиданно на кровать, и я падаю, открыв глаза, и смотрю, как он возвышается надо мной черной тенью. За его спиной горят светильники, и поэтому тень ложится и на его лицо. Сотворяет из него мрачное и опасное существо.
Он небрежно снимает с себя футболку и отбрасывает в сторону. Меня охватывает легкая паника. Не представляю, что и как он со мной будет делать. Я же совсем мелкая по сравнению с ним. Я испуганно рассматриваю мощные мышцы груди, четкие мышцы живота и темную дорожку волос, и нервно сглатываю. Бежать, правда, уже поздно.
Он склоняется надо мной, опираясь на руку, и сердце бьется еще испуганнее. Потом Амир проводит по-хозяйски широкой ладонью по всему моему телу.
— Рита, если ты будешь смотреть на меня, как испуганная олениха, я тебя обратно одену, — слышу я голос Амира и осторожно поднимаю на него взгляд.
— Тебя что-то может смутить? — хмыкаю я.
— Ага. Смотришь на меня, как будто не теряла невинность.
Я закусываю губу. Вообще-то, это произошло не с ним, а он для меня — совершенно незнакомый человек. Деспотичный, к тому же. Но вряд ли ему я это скажу. Особенно, сейчас будет невероятно тупо упоминать потерю невинности с бывшим мужем.
— Ты меня еще немного пугаешь, — признаюсь я, а он усмехается.
— Можешь отвернуться и не смотреть, раз пугаю. Твоя задняя часть мне тоже нравится.
— АМИРРРР! — рычу я зло, а он, засмеявшись, неожиданно накрывает меня всем телом. Всеми своими чертовыми килограммами, вдавливая в мое мягкое
— Дам я тебе время привыкнуть и не трястись, — произносит на ухо мне Амир, — пять минут, Рита. Можешь пощупать меня. Потрогать где угодно. Расслабиться. Время пошло.
— Ты всегда такой? — вырывается у меня вопрос, но я послушно прикасаюсь к нему. Провожу ладонями по широкой спине на которой бугрятся мышцы, по плечам, задеваю заклеенную широким пластырем рану и отдергиваю руку, — прости.
— Какой есть, Рита. И вряд ли изменюсь.
“Я уже почти начинаю привыкать” — проносится мысль в голове. Амир мог бы быть крайне грубым и настойчивым. Идти напролом до последнего. У него достаточно власти, чтобы сломать кого угодно, в том числе и меня.
Но он этого не делает. Пусть он где-то крайне груб, или резок, пусть он привык говорить все без прикрас. Но во мне впервые вспыхивает надежда, пока он позволяет мне изучать его тело — что, возможно, я со временем смогу узнать его получше. Хорошо бы, конечно, если это случилось бы до вот такого момента… но этот огонь во плоти, дикий зверь вряд ли долго наблюдал за женщиной рядом с ним, которая то и дело случайно оказывается в весьма откровенной одежде.
Просто случилось, что должно было рано или поздно случиться. И во мне начинает разгораться интерес.
— Все, хватит, — внезапно произносит Амир, а я удивленно смотрю на него. Черт, взгляд у него действительно темный и дикий, до мурашек, — хватит с тебя розовых соплей и нежностей.
— Что?! — восклицаю я, а он просто переворачивает меня на живот, и мне остается пораженно уткнуться лицом в одеяло. Его ладони обхватывают меня за талию. А потом кожу царапает жесткая щетина и я ощущаю прикосновение губ. Один поцелуй, яростный, жесткий и какой — то звериный клеймит мою спину. Другой.
— Теперь моя очередь, говорю, — слышу я голос Амира, в котором появляются рычащие нотки, и покрываюсь мурашками. Я ошибалась, думая, что он показал мне все эмоции. Черт, он скрывал свое желание, — а ты натрогалась уже.
Я слышу шорох снимаемой одежды и мысленно издаю обреченный стон.
Черт. Нет, он, все-таки, идет напролом. С ним будет сложно.
Утром я просыпаюсь от того, что нос щекочет приятный запах кофе. Тело само по себе шевелится, заставляя меня подняться и следовать за этим ароматом, но мышцы пронзает боль, и я падаю обратно на кровать, захныкав в подушку.
— Животное ты, Амир, — бормочу я, и слышу неожиданно смешок.
— Ты совсем охренела, Рита.
Я подпрыгиваю. Даже через боль в мышцах тут же сажусь на кровати, закутываясь в одеяло и открываю глаза. Амир, уже полностью одетый, сидит в кресле рядом с постелью, сложив руки на груди и сверлит меня своим фирменным взглядом.
А перед ним стоит кофейный столик с чашкой, от которой поднимается тот самый восхитительный аромат.
— Я…. — теряюсь я, приглаживая растрепанные волосы, — ты уже кофе пьешь?