Няня поневоле
Шрифт:
— Почему? — выдыхаю я, теряя самообладание от неожиданности.
— Мы с Жанной больше не живем вместе. Ребенок остается со мной. Не собираюсь осуждать вашу сестру или давать оценки ее поведению, но она подписала отказ от Марка. Поэтому зачем вам расстраивать маму с папой?
— Она не могла, — мотаю я головой. Сжимаю кулаки, пытаясь не нахамить. — Многие семьи разводятся. Но почему должен страдать ребенок? У него есть чудесные бабушка и дедушка. Грех лишать ребенка их общества.
— Вы бы о своих грехах подумали, Линара, — ухмыляется Назарет, ощупывая меня липким
«Знал бы ты сколько за мной числится прегрешений, — мысленно вздыхаю я и быстро перевожу разговор в другое русло.
— А как быть с питанием? Я могу заказывать Элле какие-то продукты для себя?
— У нас есть столовая для персонала в конце двора, — замечает серьезно Назаров. — Но учитывая, что вам придется неотлучно находиться с Марком, разрешаю пользоваться моей кухней и продуктами. Тем более что вы наверняка едите как птичка…
Насмешливый взгляд Назарета скользит по моей фигуре, раздевая и лапая одновременно.
— Давайте покажу дом, пока Марк спит. Заодно расскажу о своих требованиях…
— Хорошо, — киваю я и, схватив с тумбочки радионяню, показываю готовность следовать куда угодно.
— Сперва униформа. Скажите свой размер Элле, и она закажет вам костюм, как у врачей, и тапочки.
— Мне удобнее работать в легинсах и тунике, — парирую я. — У меня дома есть несколько. Могу привезти.
— Вы поселились в моей квартире на Веселовской? — уточняет Назарет. — Дайте ключи, и я отправлю кого-нибудь из ребят…
Я спотыкаюсь о небольшой порожек. И точно бы грохнулась на пол, но Назарет успевает подхватить меня.
— Осторожнее, тут приступка… Строители просчитались, а я вовремя не заметил.
— Их подвесили за ноги или заставили есть землю? — ляпаю я, не подумав. И ругаю себя последними словами.
«Кто тебя за язык дергал, чучундра?!»
— Что? — удивленно переспрашивает Назарет и, скупо улыбнувшись, идет вперед. — А… нет, ушли живые и здоровые. Но за недоделки я с них взыскал…
Я бессмысленно пялюсь на накачанный крепкий зад, на широкие плечи и мускулистые длинные ноги. Да и во всей фигуре Назарета сквозит что-то кошачье. Такая офигенная ленивая грация хищника.
«Перестань пялиться, — твержу себе. — Он от твоего Шмелева далеко не ушел. Такой же козел. Наверняка выгнал Жанку из дома. Сама бы она ни за что своего ребенка не бросила!»
— Не суди по себе, — вторгается в мои размышления внутренний голос. — Твоя сестра врет, как дышит. Брала с тебя половину квартирной платы и ни словом не обмолвилась, что живет в квартире Назарета. А ты, жаба лопоухая, отдавала десятку ни за что, ни про что! Одно слово — лохушка!
— Здесь у нас домашний кинотеатр и гостиная, — машет в сторону каких-то комнат Назарет. — Но, наверное, Марк не оставит вам время для просмотра фильмов…
— По этой лестнице можно спуститься в зимний сад, — после минутной паузы говорит он и протягивает мне руку. — Не оступитесь…
— А туда обязательно спускаться? — мяукаю я слабым голосом.
— Как хотите, — пожимает плечами Назаров. — Прежняя нянька там с Марком гуляла в
— Не самая лучшая идея, — бурчу я, стараясь отвлечься от глупых подозрений и страхов.
— Это еще почему? — вскидывает черную бровь Назаров.
— В зимних садах обычно большая влажность, — тараторю я, вспоминая оранжерею в доме мужа. — Плюс садовники опрыскивают растения. Все эти химикаты испаряются в воздух и никуда не деваются. А маленькому ребенку вредно дышать этой дрянью.
— Разумно, — кивает Назарет. — И что вы предлагаете? — спрашивает серьезно, но руку мою из своей не выпускает.
— Лучше гулять на свежем воздухе, — замечаю я, осторожно доставая ладошку из лапищи Назарета. Он снова усмехается. Смотрит внимательно и бросает неторопливо.
— А если дождь или снег?
— Придется поставить коляску под навесом…
— Согласен, — бурчит Назарет, засовывая руки в карманы защитного цвета штанов. И становится похож на шпану. Да еще эта майка, обтягивающая торс, добавляет сходства с хулиганьем.
«Гоп-стоп, мы подошли из-за угла!»
Но тонкие пальцы, скользящие по кованым перилам, явно после свежего маникюра. И холеная самодовольная морда говорит, что я ошибаюсь.
Сергей Юрьевич Назаров — известный меценат и коммерсант. Он богат и влиятелен. И если верить моей сестре, давным-давно скупил всю недвижимость в округе.
— На первом этаже кухня, столовая, библиотека и хозяйственные помещения. А в цокольном — спортивный зал и бассейн.
— А мне Марк Сергеевич позволит им иногда пользоваться? — спрашиваю, набравшись наглости.
Назаров поднимает на меня изумленное лицо и весело хохочет.
— Мы с ним обсудим.
1
Линара
Шестью месяцами ранее
— Да, спасибо! Спасибо! Какое ЭКО? Мы сами справимся! — радостно восклицает муж, разговаривая по телефону. Закончив беседу, обводит довольным взглядом столовую, где завтракает вся семья, и, откинувшись на высокую спинку стула, заявляет непререкаемым тоном.
— Анализы хорошие, Аполлинария! Молодец, поздравляю. Теперь нам нужно подумать о наследнике.
Подавив приступ ярости, киваю. Ненавижу, когда меня зовут полным именем, и всегда прошу сокращать до Полины. Но мой муж упорно называет меня Аполлинарией.
Муж.
Будто со стороны смотрю на мужчину, сидящего напротив, и цепенею от ужаса.
«Это все твое!» — насмешничает внутренний голос.
Федор Ильич Шмелев — фактический владелец ФИШТ-банка и нескольких заводов — для своих шестидесяти трех выглядит великолепно. У него хорошая фигура — сказываются занятия в спортзале. Отличная шевелюра русых волос — не обошлось без окрашивания и разных масок в салоне. На лице никаких морщин — ботокс и другие укольчики исправно колет личный косметолог. На тонких холеных пальцах мужа переливаются перстни с сапфиром и бриллиантами. А бриллиантовая булавка в синем галстуке от Бриони и золотой Ролекс лишний раз подтверждают статус моего муженька.