Нынче в порфире…
Шрифт:
— А причину Свен Лесслер ему не назвал? — спросил я.
— Нет.
— Но это лишнее доказательство, что он ждал гостя, который должен был прийти до половины десятого и через крышу. К тому же теперь мы знаем, что до указанного времени парадная дома одиннадцать по Урведерсгренд была открыта для любых визитеров.
Я поинтересовался, не видел ли и не слышал ли привратник кого-либо, запирая одиннадцатую парадную.
— Увы, нет,— вздохнул Веспер Юнсон,
— Но, может, он заметил что-нибудь необычное, когда ехал с хозяином в лифте?
— Да,— ответил он.— Свен Лесслер
Я не понял, что в этом особенного, и попросил разъяснений. Начальник уголовной полиции отозвался весьма саркастически:
— Вы что же, совсем не принимали в расчет, что Свен Лесслер мог прийти домой не один, а с кем-то, кого встретил на улице и привез на машине, или с кем-то, кто ждал его в подъезде?
— Нет,— сказал я.
— А зря. Тут у нас был серьезный пробел, который только сейчас заполнился. Старушка Таппер не открывала хозяину. Она вообще не видела его. Только слышала, как он отпер входную дверь и вошел. Он вполне мог кого-то привести, но не разговаривал с гостем, да и тот не шумел. Теперь эта возможность отпала.
— Вы правы,— согласился я.
— Полиция большей частью бывает права,— удовлетворенно произнес он.
Я положил трубку, но остался в холле, погруженный в раздумья. Да, новые кусочки подходили к головоломке не лучше старых. Я никак не мог отыскать для них местечко.
Внезапно я вспомнил, что играю в бридж, да еще с хозяйкой дома, и, придав лицу виноватое выражение, вернулся в салон. Партия еще не кончилась. Хозяйка, широкая и грузная, огорченно смотрела в свои карты.
Игра продолжалась черепашьим шагом, а мое внимание привлекли руки партнерши. Мужские пальцы, бриллианты к таким не подходят, впрочем, их и не было. На левой руке у нее были два широких гладких обручальных кольца, а на правом безымянном пальце — перстень с большим темно-красным камнем. Камень украшала гравированная монограмма. Я вгляделся и вздрогнул. Вокруг «Л» обвивалось «С».
«СЛ»!
Удивительный случай, честное слово! Те же инициалы, что и у Свена Лесслера! Вдобавок перстень мужской, хоть и на женской руке.
Я долго сидел, не отрывая глаз от плоского четырехугольного камня. Странные мысли роились в мозгу. Что, если…
— Ты куда смотришь, Харри? — спросила тетушка.
— Да так, никуда,— смущенно буркнул я.
Партия наконец завершилась, и четвертый игрок, старый отставной офицер, готовился сдавать снова. Хозяйка очнулась от своих бриджевых раздумий.
— Вы смотрели на меня? — озадаченно спросила она.
— Мой племянник любовался твоим перстнем,— объяснила тетушка.— В самом деле прелесть.
— Забавно,— сказала госпожа Карлберг.— Этот смешной карапуз, начальник полиции, тоже обратил внимание на мой перстень.
— Начальник полиции? — Я так и уставился на нее.
— Нынче утром здесь побывала полиция,— провозгласила госпожа Карлберг, весело наблюдая за произведенным эффектом.
Отставной подполковник сдержанно приподнял брови. Тетушка сдержаться не смогла.
— Да что ты! — выпалила она.— Зачем они приходили? Расскажи!
— Дорогая моя, рассказывать особенно нечего. Рано утром явился
— Каков наглец, а? — воскликнула тетушка.— К чему он все это выпытывал?
— Ну, он слышал, что вечером в понедельник здесь была Клара Денер. Ты же знаешь, по понедельникам собирается бриджевый клуб. Скрывать тут нечего, и я рассказала все, как было. После этого он ушел.
Тетушка во все глаза уставилась на нее.
— Ты же не думаешь, что Клара…
Хозяйка пожала плечами.
— Ничего я не думаю. Я вообще не поняла, куда он клонил. Посмотрел на мой перстень и спросил, не подарок ли это Свена Лесслера. «Нет,— сказала я,— с какой стати?» — «Но ведь тут его инициалы». Я засмеялась: мол, такие инициалы не у одного Свена Лесслера. А потом объяснила, что это кольцо моего брата. И знаете, что он сделал? Встал и продекламировал что-то о судьбе и случае. По-моему, из Шекспира. Странный полицейский.
Тетушка еще отнюдь не удовлетворила своего любопытства:
— Разве в понедельник вечером случилось что-то особенное?
— Вовсе нет,— сказала вдова судовладельца.— Вот только часов около восьми зашел Кларин брат Нильс с женой.
— Ты их приглашала? — спросила тетушка.
— Конечно. Звонила им после обеда и пригласила зайти. Нам были нужны еще два партнера, для третьего стола.
— Вы хорошо знакомы с управляющим Лесслером и его женой? — поинтересовался я.
— Весьма шапочно,— ответила она.
— А ты разве знаком с ними? — удивилась тетушка.
— Немного.— Я снова обратился к хозяйке: — Вот уж не знал, что они играют в бридж.
— Должна сказать, Нильс Лесслер — партнер не из блестящих. Зато его жена — кажется, ее зовут Мэри — просто молодчина. Во всяком случае, мне ужасно везло, когда я играла с ней. Представляете, у меня была девятка пик!
— Лесслеры долго у вас пробыли? — спросил я, старательно изображая безразличие.
Госпожа Карлберг взглянула на меня с легким удивлением.
— Вы, видно, такой же любопытный, как тот полицейский,— шутливым тоном заметила она.— Они ушли около одиннадцати, вместе с госпожой Денер.
Я задумался. В одиннадцать автомобиль уже целый час лежал под водой у мыса Блокхусудден. Нет, не может быть…
— Если вам интересно, полиция спрашивала еще, не отлучался ли управляющий Лесслер около девяти,— весело продолжала госпожа Карлберг.— И я с полной ответственностью сказала: нет, не отлучался. Ни он, ни кто другой. Мы все время сидели здесь, в салоне, за игрой. Одна только Лилли Энгстранд ушла чуть раньше… Вспомнила, что хотела пойти с сыном в кино. Они договорились встретиться в городе, так что ни позвонить, ни отказаться нельзя. Представьте себе, Лилли по-настоящему в обиде на меня за то, что я с ней не попрощалась. Дескать, она подходила к столу, сказала «до свидания», а я не ответила. Очень может быть. Господи, у меня же как раз была на руках та замечательная карта!