Нью-Йорк
Шрифт:
– Не волнуйся, Горэм, так и сделаю.
Горэм положил трубку и пересказал Мэгги содержание разговора.
– Наверное, вам лучше остаться, – сказал он. – У меня есть свободная спальня.
Она наградила его циничным взглядом:
– Хорошая попытка.
В обычном случае он мог бы предпринять какие-нибудь осторожные действия и посмотреть, чем обернется вечер. Он уже всерьез заинтересовался Мэгги, но час еще не пробил.
– Нет, – произнес он тихо. – Мне нравится ваше общество, Мэгги, но я не делал никакой попытки. Если я что и задумал,
– Хорошо. Очень любезно с вашей стороны.
Они еще немного поговорили. Горэм спросил, можно ли будет ей позвонить, и Мэгги продиктовала номер. Затем он сказал, что пора идти. Перед выходом позвонил Хуану, чтобы узнать последние новости, но тот не ответил.
Такси на Парк-авеню не нашлось, и они направились к Восемьдесят шестой. Вокруг было темно и тихо, но слабое свечение вдалеке намекало на пожары. Шли молча, но на Восемьдесят четвертой Мэгги подала голос:
– О чем-то задумались?
– Ерунда. Всякие глупости.
– Дайте мне угадать. Вы разволновались, когда Хуан не взял трубку.
Он повернулся к ней в темноте. Лица не различил.
– Если честно, то да. И это бред. Он знает Эль-Баррио как свои пять пальцев.
– Где он живет?
– На углу Девяносто шестой и Лексингтон-авеню. Вообще-то, там есть консьерж.
– Вы ведь туда и пойдете, когда проводите меня?
– Не спорю, подумываю об этом.
– Значит, вместе и сходим. – Она взяла его под руку.
– Вам нельзя.
– Вы меня не удержите.
Он удивленно посмотрел на нее:
– Вы странная женщина, мисс О’Доннелл.
– Да уж поверьте.
Когда они достигли перекрестка на Девяносто шестой улице, им открылась немалая часть латиноамериканского Гарлема. На улицах наступило временное затишье, но кое-где горели костры. Они быстро приблизились к дому Хуана. Дверь была закрыта, но консьерж отворил им, посветив фонариком, и Горэм объяснил, зачем пришел.
– Мистер Кампос больше не выходил, сэр, это я знаю точно. – (Горэм облегченно вздохнул.) – Вы уже бывали у него? – спросил консьерж, и Горэм ответил, что да. – В таком случае, – консьерж, очевидно, счел Горэма и Мэгги достаточно приличными людьми, – я могу подсказать, что кое-кто из жильцов поднялся на крышу. Он может быть там. Селектор не работает, но я могу набрать его номер – вдруг уже вернулся.
На этот раз Хуан ответил. Он крайне удивился приходу Горэма:
– А я-то думал, ты развлекаешься с рыжей милашкой!
– Она со мной.
– Хотите на крышу? Нас там целая толпа, и пиво есть. Вам придется подняться на дюжину этажей.
Горэм передал приглашение Мэгги.
– Принято, – сказала она.
На крыше было полно людей. Хорошо просматривались Гарлем и часть далекого Бруклина на востоке; там и там полыхал огонь.
Ночную тишину разрезала пожарная сирена. Немного позже с Лексингтон донесся визг шин, сопроводившийся звоном стекла, как будто протаранили витрину.
– Супермаркет, –
Они потягивали пиво и смотрели на пламя, расползавшееся в жаркой и душной ночи. Спустя какое-то время в Бруклине вспыхнул крупный пожар. Прошло полчаса, но он все усиливался.
– Кварталов двадцать захватил, – прикинул Горэм.
– Да больше, – возразил Хуан.
И так они до самого утра простояли на крыше, наблюдая за тем, как огромный, разделенный в себе Нью-Йорк изливал свое горе и ярость в пожарах, грабежах и снова в пожарах.
Роды
Горэм Мастер метался по квартире. Он знал, что не должен так паниковать. Сумка Мэгги была уже неделю как собрана и стояла в спальне. Почему он не хватает ее и не мчится вдогонку? Мэгги уже ехала в больницу, ее такси неслось по ноябрьским улицам. Когда доедет, ей понадобится сумка.
Их первый ребенок. Они ждали долго, как договаривались. Мэгги хотела прочнее утвердиться в профессии, и Горэм разделял ее желание. И вот великий день наступил, а он поддался панике.
Готова ли к этому Мэгги? Не случится ли с ней беды?
В последние недели он считал, что ей нужно оставить работу, но Мэгги клялась, что все в порядке.
– Честное слово, солнышко, – сказала она. – С работой мне легче, она меня отвлекает.
Он, разумеется, внял этому доводу. Но вдруг она переборщила? Сейчас, когда настал великий момент, его охватил страх. Наверное, нужно было умолять, чтобы сегодня она не ходила на службу. Если, избави бог, что-нибудь случится, то это будет на его совести.
Она ушла в восемь утра. В девять, в разгар совещания в большом, обшитом деревом конференц-зале, каких было много на десяти этажах офисного комплекса «Брэнч и Кейбелл», у нее начались схватки. Она держалась очень спокойно, он так ее и видел. Она извинилась, позвонила ему сказать, чтобы привез сумку, спустилась в лифте и поймала такси. Больница находилась не в центре, но в это время суток можно добраться быстро. Ему следовало поторопиться.
– Белла! – позвал он.
– Да, мистер Мастер.
Белла уже стояла перед ним. Спасибо Господу за Беллу. Она всегда знала, где что лежит.
– Я ничего не забыл?
Белла была сокровищем. Она приехала из Гватемалы и, как часто случалось с нью-йоркской прислугой, начала трудовую деятельность нелегалкой, но прошлые хозяева выхлопотали ей грин-карту. Горэм и Мэгги наняли ее три года назад, – в конце концов, при полной занятости обоих домработница не помешает. Поначалу Горэм немного сомневался в тонкостях современного этикета, но Белла разрешила проблему. До этого она служила в большой квартире на Пятой авеню и совершенно правильно уловила настрой хозяев: все должно быть официально. «Мистер и миссис Мастер» – так она выразилась, и они не стали возражать.