Нюрнбергский набат. Репортаж из прошлого, обращение к будущему
Шрифт:
Рейхсмаршал особо подчеркнул, что он ни в коем случае не ожидает записок и прочего, а желает по возможности быстрее иметь предложения о проведении предписанных сегодня мероприятий, поскольку возникает необходимость в административных мерах.
Статс-секретарь Бакке в кратких сводках должен информировать о выполнении поставок продовольствия. Через три месяца рейхсмаршал будет докладывать фюреру результат мероприятий.
Подписал д-р Кларэ. Верно: п о д п и с ь.
Один снаряд — в мост, тридцать — в Эрмитаж
Захват
Они весьма квалифицированно разоряли картинные галереи, музеи, библиотеки, частные коллекции. Бесценную добычу они захватили в галереях и музеях Голландии, Италии, по «праву» реквизиций у евреев забрали личные коллекции Ротшильда, Кана, Зейлигмана. С 1940 по 1944 г. только из стран Западной Европы было вывезено более 20 тысяч произведений искусства и антиквариата.
Колоссальные ценности находились в оккупированных областях СССР, где нацистские «специалисты» разграбили 427 музеев, множество храмов, библиотек. Исчезли ценнейшие картины, иконы, книги, рукописи, произведения прикладного искусства. Судьба многих украденных шедевров, в том числе Янтарной комнаты, неизвестна до сих пор.
Награбленное было предметом обогащения Германии и высокопоставленных коллекционеров. В больших любителях искусства ходили Гитлер, Геринг, Гиммлер и другие вожди. Платить деньги за произведения искусства они не любили. Геринг, когда ему в Париже не отдали за бесценок понравившийся гобелен, не поленился нажать на продавца через французский суд. Но чаще всего сокровища доставались им как трофеи.
Однако была и другая причина этой активности нацистов. Изымая художественные ценности, разрушая музеи и памятники, арестовывая и убивая носителей культуры, они пытались умертвить душу народа, уничтожить историческую память. Именно поэтому с немецкой педантичностью были разрушены и осквернены музей А. С. Пушкина в Михайловском, усадьба Л. Н. Толстого в Ясной Поляне, музей П. И. Чайковского в Клину, музей А. П. Чехова в Таганроге и т. д. Та же участь постигла 1670 храмов, среди которых были народные святыни — древние соборы Киева, Новгорода, Смоленска.
О преднамеренных ударах немецкой артиллерии и авиации по музеям и дворцам Ленинграда рассказал на суде знаменитый ученый, директор Эрмитажа академик И. А. Орбели, до 31 марта 1942 г. находившийся в блокированном городе. С достоинством и уверенностью он отмел уловки адвокатов подсудимых и, не будучи артиллеристом, доказал, что огонь по Эрмитажу не был случайностью.
[Стенограмма заседания Международного Военного Трибунала от 22 февраля 1946 г.]
Рагинский: Господин председатель! Чтобы исчерпать представление
(К микрофону подходит адвокат Серватиус [14] .)
Председатель: У вас есть какие-нибудь возражения?
14
Защитник Заукеля. — Прим. авт.
Серватиус: Я прошу Суд не заслушивать свидетеля, потому что Ленинград никогда не был оккупирован немецкими войсками, и поэтому нельзя установить, что покажет этот свидетель.
Председатель: Трибунал считает, что возражение адвоката не является существенным, и свидетель будет заслушан.
(В зал вводят свидетеля Орбели.)
Председатель: Как Ваше имя?
Свидетель: Орбели Иосиф.
Председатель: Повторите за мной слова присяги:
Я — Орбели Иосиф, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вызванный в качестве свидетеля по настоящему делу, перед лицом Суда обещаю и клянусь говорить Суду только правду обо всем, что мне известно по настоящему делу.
(Свидетель повторяет слова присяги.)
Рагинский: Скажите, пожалуйста, свидетель, какую должность Вы занимаете?
Орбели: Директор Государственного Эрмитажа.
Рагинский: Ваше ученое звание?
Орбели: Действительный член Академии наук Советского Союза, действительный член Академии архитектуры Союза ССР, действительный член и президент Армянской Академии наук, почетный член Иранской Академии наук, член Общества антикваров в Лондоне, член-консультант Американского института археологии и искусств.
Рагинский: Находились ли Вы в Ленинграде в период немецкой блокады?
Орбели: Находился.
Рагинский: Известно ли Вам о разрушениях памятников культуры и искусства в Ленинграде?
Орбели: Известно.
Рагинский: Не можете ли Вы изложить Суду известные Вам факты?
Орбели: Помимо общих наблюдений, которые я мог сделать после прекращения военных действий вокруг Ленинграда, я ближайшим образом наблюдал меры, предпринимаемые врагом по отношению к музею Эрмитаж, к зданиям Эрмитажа и Зимнего дворца, в залах которого расположены выставки Эрмитажа.