Нюрнбергский процесс, сборник материалов
Шрифт:
В апреле 1945 года в Дахау был составлен транспорт из евреев. Его оставили стоять на путях, так как железная дорога была разрушена после бомбардировки. Их оставили так просто погибать от голода. Им не разрешали выходить. К тому времени, когда лагерь был освобожден, все они были мертвы.
В самом лагере происходили многочисленные казни путем применения газов, расстрелов или впрыскиваний. Строительство газокамер было закончено в 1944 году, и я был вызван доктором Рашером для обследования первых жертв. Из 8 или 9 лиц, которые помещались в камерах, трое были еще в живых, остальные были, повидимому, мертвы. Их глаза были красны, и лица опухли. Многие заключенные позднее погибли таким же образом. Затем их перевозили в крематорий, где я должен
Многие больные заключенные умирали от впрыскиваний в госпитале. Многие заключенные, умершие в госпитале, поступали для вскрытия без фамилии или номера на особом ярлыке, который обычно привязывался к их ноге. При этом говорилось: «Не подвергать вскрытию».
Я вскрыл несколько таких трупов и установил, что они были абсолютно здоровы и погибли исключительно от впрыскиваний.
Некоторых заключенных убивали только потому, что они имели дизентерию, их тошнило, в результате чего они причиняли сестрам много забот. Душевнобольных уничтожали. Им делали в камерах впрыскивания или расстреливали. Расстрел происходил обычно перед крематорием. Затем их вносили в крематорий. Я видел, как люди вталкивались в печь тогда, когда они были еще живыми, кричали, дышали и сопротивлялись. Если они слишком шумели, их оглушали ударом в голову.
Обычно казни, о которых я знал из произведенных мною обследований жертв, были следующими. Было казнено следующее количество лиц: в 1942 году от 5 до 6 тысяч русских было заключено в отдельный лагерь внутри Дахау, их затем выставили на край окопа близ лагеря группами по 500—600 человек и расстреляли. Эти группы приводились из лагеря три раза в неделю. Затем их привозили вечером обратно, и мы обследовали их тела.
В феврале 1944 года примерно 40 русских студентов прибыло из Мосбурга. Я видел многих в госпитале. Я вскрыл их тела после того, как они были расстреляны у стен крематория. В сентябре 1944 года группа из 94 русских, занимавших высокие военные посты, была расстреляна, включая двух военных врачей, которые работали со мной. Я вскрыл эти тела. В апреле 1945 года целый ряд лиц, занимавших видные посты, был расстрелян; в том числе были расстреляны два французских генерала, имена которых не могу вспомнить. Но я их узнал по их мундирам. Я их осматривал после того, как они были расстреляны.
В 1944—1945 гг. много женщин было повешено, расстреляно и погибло от впрыскиваний. Я изучал их тела и нашел в некоторых случаях, что они были беременны. В 1945 году, накануне освобождения из лагеря, были казнены все заключенные, известные под названием «мрак и туман». Этим заключенным запрещалось поддерживать всякий контакт с внешним миром. Их держали в строгой изоляции, и им не разрешалась никакая переписка. Их было 30 или 40 человек. Некоторые из них были больные. Для казни их приносили в крематорий на носилках. Я обследовал их тела и нашел, что они были расстреляны выстрелом в шею.
Начиная с 1941 года, лагерь все более и более переполнялся. В 1943 году госпиталь для заключенных был забит до отказа. Таким образом, было невозможно в 1944—1945 гг. предъявлять какие-либо требования в смысле гигиены. Помещения, которые в 1942 году вмещали 300—400 человек, в 1943 году вмещали 1 000 человек, в первом квартале 1945 года уже было 2 000 человек и более.
Невозможно было производить какую-либо чистку помещений, так как они были забиты людьми, и нечем было производить уборку. Люди месяцами не мылись. Не хватало уборных. Медикаментов почти не существовало. После освобождения лагеря я обнаружил, что имелось в госпитале для эсэсовцев большое количество медикаментов, которые привозились в лагерь, но ни разу не давались для оказания помощи заключенным.
Вновь прибывшие в лагерь должны были часами ждать на открытом воздухе. Иногда стояли с утра до ночи, независимо от того, было это зимой или летом. Так было в 1943—1944 гг., в первой четверти 1945 года. Я видел этих вновь прибывших заключенных из окна комнаты, где
В октябре 1944 года прибыл транспорт с венграми, который занес сыпной тиф в лагерь, и разразилась эпидемия. Я обследовал многие тела из этого транспорта, и я доложил об этом доктору Хинтермейеру. Он мне под угрозой смертной казни запретил говорить о том, что такая эпидемия была занесена в лагерь. Он сказал, что это будет рассматриваться как саботаж, ибо заключенные не смогут работать в промышленности по производству оружия.
Никаких предупредительных мер не принималось. Новые лица, которые были здоровыми помещались в эти же бараки и таким образом подвергались заболеваниям. Лица, которые были подвержены заболеванию. также помещались в эти бараки. 30-й. барак трижды вымирал от эпидемии. Только на рождество, когда эпидемия перекинулась в лагерь СС, был наложен карантин. Тем не менее транспорты продолжали прибывать. В день мы имели от 200 до 300 заболеваний тифом и, примерно, 100 человек погибали от тифа. Всего было около 28 000 заболеваний тифом и из них 15 000 смертных случаев.
В дополнение к этому количеству многие погибли, как показали мои вскрытия, исключительно от недостатка питания. Такие смертные случаи имели место с 1941 по 1945 год. В большинстве случаев это были итальянцы, русские и французы. Эти лица были буквально умерщвлены голодной смертью. Когда они погибали, они весили 50 или 60 фунтов. Вскрытие показало, что их внутренние органы сократились до одной трети нормального размера.
Указанные выше факты являются истинными, я их написал добровольно. Перечитав это заявление, я подписал его и то же самое подтверждаю в Нюрнберге. Германия, 9 января 1946 г.
Подпись: Д-р Франц Блаха.
Подписано в моем присутствии и под присягой подтверждено Лейтенант Даниэль Марголис».
Г-н Додд: Доктор Блаха, скажите, лагерь Дахау во время вашего пребывания посещался кем-нибудь?
Блаха: В нашем лагере бывало очень много посетителей, заключенным иногда казалось, что мы вообще находимся не в лагере, а на какой-нибудь выставке или в зоопарке. Иногда имели место посещения или экскурсии военных представителей, были экскурсии из школ, из различных медицинских и других учреждений. Кроме того, лагерь посещали представители полиции, представители СС, Бормана, и, кроме того, лагерь посещали некоторые государственные деятели. Обычно инспекция проходила из месяца в месяц. Такие инспекции делал генерал-инспектор концентрационных лагерей, обергруппенфюрер Поль, затем инспектор экспериментальных станций рейхсфюрера СС профессор Границ, штандартенфюрер д-р Лоллинг и другие лица.
Г-н Додд: Можете ли вы сказать, в течение какого времени, в среднем, продолжались такие визиты?
Блаха: Различно. Это зависело от того, какие посещения имели место. Некоторые посещения длились полчаса, а иногда 3—4 часа.
Г-н Додд: Посещали ли лагерь важные правительственные чиновники и видели ли вы тогда кого-нибудь из них?
Блаха: Когда я находился там, в лагерь приезжали многие лица. Например, неоднократно лагерь в Дахау посещал рейхсфюрер Гиммлер, он также присутствовал во время производства различных опытов. При этом присутствовал я лично. Лагерь посещали также и другие лица. Я сам видел трех министров и слышал от многих других политических заключенных — немцев, которые видели их, что они были в лагере. Кроме того, я дважды видел там высших итальянских офицеров и однажды видел одного японского офицера.