Нюрнбергский процесс, сборник материалов
Шрифт:
Государственные деятели всего мира намеренно работали над тем, чтобы признать агрессивные войны преступлением против международного права. Это не новые установления, придуманные победителями для того, чтобы включить их в данный Устав. Они с честью фигурировали в Многочисленных договорах, в правительственных заявлениях, в выступлениях государственных деятелей в течение всего периода, предшествовавшего второй мировой войне.
В договорах, заключенных между Союзом Советских Социалистических Республик и другими государствами, например Персией (1 октября 1927 г.), Францией (2 мая 1935 г.), Китаем (21 августа 1937 г.), подписавшие стороны договорились воздерживаться от агрессивных актов против другой стороны. В 1933 году Советский Союз стал участником большого количества договоров, в которых содержалось подробное определение агрессии. Подобное же определение появилось в том же году в официальном докладе комитета по вопросам безопасности, организованного в связи с конференцией по сокращению и ограничению вооружений. Но государства пошли дальше, чем решение воздерживаться от агрессивных войн и помогать странам — жертвам агрессии. Они осудили агрессивные войны. Так, в антивоенном соглашении о ненападении и согласительной
Это все повторяющееся осуждение агрессивных войн свидетельствует о том, что после создания Лиги Наций и правовых актов, которые за ним последовали, точка зрения на войну в международном праве претерпела глубокие изменения. Война перестала быть неограниченной прерогативой суверенных государств. Устав Лиги не уничтожил полностью права на войну, он ставил некоторые неразрешенные вопросы, которые, быть может, имели скорее теоретический, чем практический характер. Фактически право ведения войны было ограничено такими процессуальными и материальными препонами и отсрочками, что если бы Устав соблюдался, это право фактически сводилось бы к искоренению войн не только между членами Лиги, но также, благодаря известным положениям Устава, и в отношениях между не членами Лиги. Таким образом, Устав восстановил положение, которое существовало на заре международного права, в то время, когда Гуго Гроций закладывал основы современного международного права и установил различие между справедливыми и несправедливыми войнами, связанное с очень значительными правовыми последствиями в области нейтралитета.
Это развитие отнюдь не было задержано принятием Устава. Право вести войну было ограничено целой серией договоров, число которых можно определить поразительной цифрой — около тысячи договоров об арбитраже и согласительной процедуре, которые практически охватили все страны мира. Так называемый «Опциональный Параграф» 36-й статьи статута постоянной Палаты международного правосудия [33] , который предоставлял Палате право принудительной юрисдикции в отношении весьма обширных категорий споров и который являлся фактически самым важным из обязательных соглашений об арбитраже, в послевоенный период был подписан и ратифицирован очень многими странами. Германия сама подписала это соглашение в 1927 году. Она вновь подписала его и при этом на пятилетний срок от имени национал-социалистского правительства в июле 1933 года. (Характерно, что договор не был снова ратифицирован после того, как срок его истек в марте 1938 года.) Начиная с 1928 года, очень многие государства подписали и ратифицировали Генеральный Акт о мирном урегулировании международных споров, который предназначался для того, чтобы заполнить пробел, оставленный Опциональным Параграфом и существующими договорами об арбитраже и согласительной процедуре.
33
Постоянная палата международного правосудия англ. Permanent Court of International Justice — судебный орган, работавший при Лиге Наций в 1922—1940 гг., согласно принятому в 1920 г. статуту. Состоял из 11, позднее 15 судей. Резиденция в Гааге, затем в Женеве (с 1940 года). Рабочие языки: английский, французский. Распущен в 1946 г.; преемником Палаты стал Международный суд ООН.
– Изд. эл. версии.
Вся эта разветвленная сеть договоров для мирного разрешения конфликтов свидетельствует о том, что все более крепло убеждение в том, что война переставала быть нормальным и законным средством урегулирования международных противоречий. Открытое осуждение агрессивных войн, о котором я уже говорил, также является доказательством этого положения. Но имеются еще более прямые доказательства в этой области. Локарнский договор от 16 октября 1925 г., на который я сошлюсь позже и который был подписан также Германией, являлся более, чем договором об арбитраже и согласительной процедуре, в котором подписавшие его стороны принимают определенные обязательства в отношении мирного урегулирования споров, которые могут возникнуть между ними. Он является, с определенными оговорками о праве самообороны при известных обстоятельствах, обязательством более общего порядка, по которому стороны соглашались, что «они ни в коем случае не будут нападать друг на друга или вторгаться на территорию договаривающихся стран или прибегать к войне друг против друга».
Это являлось общим отказом от войны, и именно так это рассматривалось
С его появлением термин «беззаконность войны» перестал быть просто термином пацифистской пропаганды, теперь он стал часто встречаться в работах по вопросам международного права и в официальных заявлениях правительств. В результате Локарнского договора не было больше такого уважаемого юриста или ответственного государственного деятеля, который связал бы свое имя с утверждением, что, по крайней мере, в тех случаях, когда это касается двух заинтересованных сторон, война остается неограниченным правом суверенных государств.
Однако, хотя действие Локарнского договора распространялось лишь на подписавших его, он тем не менее имел более широкое значение, поскольку он проложил дорогу для гораздо более основательного и подлинно революционного вклада в современное международное право, а именно для общего договора об отказе от войны от 27 августа 1928 г., известном также как Парижский пакт, или пакт Бриана-Келлога, или как пакт Келлога. Этот договор, являющийся наиболее тщательно и подробно разработанным документом международного законодательства, связывал в 1939 году более 60 государств, включая Германию. Вслед за международной почтовой конвенцией он был и остается самым широко распространенным и ратифицированным международные документом. Он не содержал указаний на срок действия и рассматривался как краеугольный камень всякого будущего международного порядка, порядка, который достоин этого названия. Он полностью является частью международного права, каким оно представляется в настоящее время, и не претерпел никаких изменений, а также не был заменен Уставом Объединенных Наций.
Вполне своевременно и справедливо в этот торжественный час истории человечества, когда ответственные руководители государства обвиняются в преднамеренном нарушении этого великого договора, который был и остается источником веры и надежды для человечества, вполне справедливо подробно остановиться на двух статьях и преамбуле этого договора.
«Президент германской империи... ясно сознавая свою торжественную обязанность содействовать благосостоянию человечества, убежденные в том, что наступило время для искреннего отказа от войны как от инструмента национальной политики, и в том, что ныне существующие мирные и дружественные отношения между народами могут быть сохранены в будущем;
Убежденные в том, что все изменения в их отношениях с другими государствами должны проводиться только мирным путем и являться результатом мирного и упорядоченного прогресса и в том, что каждая из подписавшихся держав, которая впоследствии попытается проводить в жизнь свои национальные интересы путем обращения к войне, тем самым будет лишена преимуществ, которые дает это соглашение;
В надежде, что, ободренные их примером, все другие государства мира присоединятся к этой гуманной попытке, и, подписав данный договор, как только он войдет в силу, дадут своим народам возможность пользоваться преимуществами, которые он предоставляет, тем самым объединив цивилизованные народы мира для коллективного отказа от войны как инструмента национальной политики...
Статья 1. Высокие Договаривающиеся Стороны торжественно заявляют от имени своих народов, что они осуждают обращение к войне для разрешения международных разногласий и отказываются от нее как от инструмента для проведения национальной политики в отношениях между ними.
Статья 2. Высокие Договаривающиеся Стороны соглашаются с тем, что урегулирование или разрешение всех разногласий или конфликтов, которые могут возникнуть между ними, каков бы ни был их характер и происхождение, — никогда не будет проводиться иными средствами, кроме мирных».
В этом соглашении об отказе от войны весь цивилизованный мир отрицал войну как законно разрешенное средство навязывания новых законов или изменения их. Право вести войну не являлось больше сущностью суверенитета. Каково бы ни было положение в 1914 или в 1918 годах (и здесь нет необходимости обсуждать это), не было такого авторитетного специалиста по международному праву, или ответственного специалиста по международному праву, или ответственного государственного деятеля, или солдата, заинтересованного в законном использовании вооруженных сил, который бы сомневался в том, что после включения Парижского пакта в сборник статутов, агрессивная война стала в противоречие с существующим международным правом.
Многократные нарушения этого пакта державами оси также ни в какой степени не повлияли на его действенность. Это надо сказать твердо и ясно. Самые эти нарушения в глазах всякого, за исключением циников и злорадствующих, только увеличили его силу: они вызвали справедливый гнев народов, возмущенных презрительным пренебрежением к Великому Статуту и твердо решившихся защищать его установления. Парижский пакт является законом народов. Этот Трибунал потребует его соблюдения.
Надо также сказать следующее. Парижский пакт не был только неуклюжей попыткой выставить указатель дорог на пути виновных, он не давал Германии права начать войну против Польши и в то же самое время рассчитывать, как это было в случае с Великобританией и Францией, на безнаказанность и безопасность в отношении военного воздействия на основании тех же установлений Парижского пакта. Этот пакт очень ясно указывал в своей вступительной части, что ни одно государство, виновное в нарушении его положений, не будет иметь права пользоваться его преимуществами.
Когда в самом начале второй мировой войны Великобритания и Франция сообщили Лиге Наций, что они находятся в состоянии войны с Германией с 3 сентября 1939 г., они тем самым объявили, что, совершив акт агрессии против Польши, Германия нарушила обязательства, взятые ею на себя не только в отношении Польши, но также в отношении других держав, подписавших Парижский пакт. Нарушение пакта по отношению к одной из подписавших сторон было также нападением на всех остальных, и они имели полное право так именно его и рассматривать.