Нызга

Лазарева Евгения

– Нет, – несколько замешкавшись, отвечаю я. – Судя по результатам, мы не пересекали никаких опасных зон. По крайней мере, о которых известно нашей науке.

– Кстати, почему ты решил произвести такой анализ? – уточняет капитан.

– Мне стало известно о кошмарах Данга, – пожимаю я плечами. – У меня было время соотнести их со своими.

– Понятно, – констатирует Зордан. – Но в следующий раз ты должен сначала поставить в известность меня.

Я киваю. Лица остальных становятся предельно серьезными. Думаю,

сейчас всем нам наш мощный корабль кажется утлой скорлупкой в океане злобного мрака. Ну и дела!

Суббота

Двадцать три пятьдесят восемь по бортовому времени. Выдвигаюсь на дежурство. В рубке уже должна быть Дара. Ведь пары вахтенных устойчивы во время полета и меняются только при непредвиденных обстоятельствах. Более того, их заранее определяют еще до начала экспедиции и включают туда людей, различных по образу мышления, реакциям и эмоциональным составляющим, чтобы они могли дополнять один другого. Однако кроме различий у вахтенных должно быть и нечто общее, что делало бы их совместное пребывание действительно комфортным.

Мне нравится наблюдать за Дарой, стремительной, гибкой, решительной не только в движениях, но и в мыслях. Она настоящая пантера. В отличие от меня, северного медведя, который может казаться неповоротливым, медлительным и иногда даже туповатым. Однако в нужную минуту он не менее быстр, ловок и энергичен. Ведь оба они – хищники. Наверное, поэтому нам совсем неплохо в обществе друг друга.

Ноль-ноль. Вхожу в рубку. Дара действительно здесь, она всегда успевает раньше меня. Как ни тихо ступаю, она все равно оборачивается, насмешливо щуря глаза.

– Сегодня я, кажется, вовремя, – сообщаю я вместо приветствия.

– Никто и не собирается спорить, – иронически поднимает она брови.

Бросаю взгляд на экраны и табло. Везде без отклонений. Замечательно. Чтобы заполнить паузу, закатываю рукава рубашки, подстраиваю под себя кресло, отряхиваю несуществующую пыль со стола. Дара ждет. Но как только я усаживаюсь, продолжает:

– Очень странно, что у пяти человек из команды навязчивые сны. Я бы даже сказала, мне это не нравится.

– Ты повторяешь слова капитана, – с некоторой скукой замечаю я.

– Отнюдь. Сейчас я высказываю исключительно свое мнение, – парирует она.

Я вожу пальцем по краю подлокотника и не сразу решаюсь посмотреть на Дару в упор. Ого! Глазищи, заполненные темным пламенем, совершенные линии лица, черная копна волос.

– Неужели ты видишь меня впервые? – усмехается Дара.

– Просто каждый раз изумляюсь заново, – пытаюсь подыграть я ей.

– Давненько не слышала ничего подобного.

– Слушай, а почему вас с Зорданом так беспокоят накладки нашего полета? – вдруг не в тему выпаливаю я и, тем не менее, не отвожу взор.

На самом деле, ничего такого я не собирался спрашивать. Вылетело само. Но что-то проскальзывает

в ее взгляде, она чуть плотнее, чем нужно, сжимает губы, сцепляет руки в замок.

– Неужели тебе все кажется нормальным? – после паузы спрашивает она.

– Ну да, идет не совсем гладко. Но тут ведь не детская площадка.

– Вот именно! Неужели ты еще не понял, что самая маленькая заковыка именно здесь и рискует перерасти в большую напасть?

– Ты, конечно, права, – соглашаюсь я. – Однако такое впечатление, что вы видите за происходящим нечто большее. То, что нам, другим членам команды, совсем не так очевидно.

– Я много лет провела в космосе и много чего повидала, – несколько наставительно произносит Дара.

– Я тоже, – хмыкаю я.

– Ты?? – поражается она.

– Конечно, – немного смущаясь, опускаю я голову. – Да будет тебе известно, что я родился и прожил первые пять лет в далеком космосе. Мои родители были участниками экспедиции на Тобос.

Глаза Дары расширяются, брови ползут вверх.

– Тобос? Постой, постой… Неужели? Так ты и есть тот самый малыш Вылчек?

Я морщусь. Вот ведь незадача, такое определение мне явно претит. Да еще через столько лет.

– Ну, как видишь, уже давно не малыш. Однако память сохраняет многое из того, что хотелось бы забыть. И я прекрасно помню, как череда якобы случайностей привела к беде.

Дара молчит, словно все еще не верит мне.

– Действительно, – продолжаю я. – Нужно быть настороже, четко отслеживать события. Но в вашем случае это не то. У меня четкое ощущение, что вы не просто начеку, а будто знаете что-то, будто видите некую аналогию. И страшно боитесь того, что может открыться вашим глазам.

– Может быть, ты и прав, – поглаживает она губы.

– Так поделись со мной, тебе в любом случае станет легче.

– Нет, ну с ума сойти! – не может успокоиться Дара. – Ведь я же тебя знаю, пусть и чисто визуально, еще с космической школы. И вдруг оказывается, что ты – тот самый малыш Вылчек!

Мне ясно, что Дара не хочет разговаривать на тему своих предчувствий, она сознательно уводит беседу в другую сторону. Ну, хорошо. На «нет» и суда нет. Верно? Займемся текущими делами. Склоняюсь к монитору, нацепляю обруч мысленных импульсов, и пошла работа.

– Что-то Рыся сегодня не идет, – как бы между прочим замечает Дара.

Я изумленно выставляюсь на нее:

– А что, она обещала?

– Мне нет, – блуждая взглядом по рубке, отвечает эта пантера.

– Тогда чего ради она должна придти? – продолжаю поражаться я.

– Ну, тебе лучше знать.

Я решительно снимаю обруч и продолжаю рассматривать свою спутницу. Да-а, действительно женская душа – это загадка. Вот к чему Дара спросила про Рысю? А? Ответов может быть много, и я не поручусь за верность ни одного из них.