О бедном гусаре замолвите слово
Шрифт:
– Ваш соглядатай, что ли? Его унесли…
– Куда?
– В хирургическую!
– Как?!
– На носилках!
– Почему?
– После переломов! – дружелюбно разъяснил Плетнев. – Все ясно или еще есть вопросы?
Мерзляев закусил губу и выскочил из палаты, хлопнув дверью.
Избавившись от опасного свидетеля, Настенька попыталась освободиться из объятий, но не тут-то было. Корнет был охвачен страстью:
– Сударыня, я вас обожаю! Я – на вершине блаженства. Вы – мой идеал! Как вас зовут?
– Подождите! –
– Вон оно что! – Плетнев посерьезнел. – Сударыня, я восхищен вашим отцом! Разрешите пожать вашу руку! – Он взял Настеньку за руку и, воспользовавшись этим, попытался при влечь девушку к себе.
– То, что я вам скажу, очень важно! – Настя оттолкнула Плетнева. – Запомните: на вас напали всадники на белых лошадях. Они были в черных костюмах и в черных полумасках…
– Красиво! – оценил корнет.
– Запомнили?!
– Чего тут запоминать… Черные – белые…
– Нападающих было пятеро! Поняли?
– Ну уж нет! – неожиданно заартачился Плетнев. – Тридцать как минимум…
– Да вы что? Рехнулись? Говорят вам – их было пятеро!
– Не обижайте, сударыня! Кстати, как вас зовут?.. Какие пятеро! – Корнет искренне засмеялся. – Пятерых я бы уложил одной левой… Нет! Тридцать – и точка!
– Вы что, издеваетесь? – начала злиться Настя.
– Ладно, – сделал уступку корнет, – только ради вас: двадцать, и ни копейки меньше!
– Болван! – вспылила Настя. – Вы погубите отца!
– Хорошо! Поскольку уважаю вашего папашу… Как говорится, ни нашим ни вашим. – И корнет назвал окончательное число: – Двенадцать! Больше уступить, сударыня, не могу – перед ребятами стыдно, засмеют.
– Хотите в беду попасть – несите что угодно. Я вас предупредила! Прощайте! – Настя пошла к двери.
– То есть как «прощайте»? – Корнет был искренне изумлен. – И это все?
– Что «это»? – не поняла Настя.
– Ну, это… Поцелуи… Признания… Это что ж? Спектакль?
– И вы поверили, что правда? – улыбнулась его наивности Настя.
– Как же можно такими святыми вещами играть? – Плетнев был обижен и оскорблен. – Я к вам – со всей душой. А вы… За что?
Настя посмотрела на убитого горем Плетнева, пожала плечами и устремилась к выходу.
– Ничего не буду говорить! – взъерепенился корнет. – Пусть – тюрьма! Пусть – Сибирь! Сорок их было! – И для усиления добавил: – И без масок!
Настя остановилась.
Негодующий Мерзляев шел к своему экипажу. Навстречу ему выскочила бричка, которую погонял Артюхов. Увидя шефа, подручный резко осадил коня.
– Разрешите доложить, господин штабс-капитан! – радостно крикнул Артюхов. – Поймали! Пытался бежать
– Допрашивали?!
– Без вас не посмели. Но по дороге в тюрьму он мне рассказывал: мол, какие-то пятеро… На белых лошадях… Лиц сподвижников не разглядел, потому что были в полумасках…
В уме Мерзляева мгновенно промелькнула догадка.
– С дочерью он виделся перед арестом?
– Так точно! Виделся!
– Ах, черт! – выругался Мерзляев.
– Агент наказан! – поспешил оправдаться Артюхов, но Мерзляев его уже не слушал.
– Актерка! Дездемона! Обвели вокруг пальца! – И с неожиданной резвостью Мерзляев припустил к лазарету.
В палате шло бурное объяснение.
– И вот из-за вашей бесцеремонности папенька угодил в тюрьму, – заканчивала Настя свой обвинительный монолог. – А дальше он подвергся таким испытаниям, о которых я не имею права вам поведать! Какие же чувства можно к вам испытывать?!
– Простите великодушно! Не знал! Виноват! Но поймите – воспылал… Чистая любовь! Одним словом, ураган души, кстати, как вас зовут?
– Ах, «чистая любовь»? А эта самая… которую я здесь только что видела?
– Жужу, что ль? Это – мой товарищ!
– «Товарищ»? – Настенька зашлась от возмущения. – Впрочем, мне плевать! – опомнилась она. – Меня это не волнует! Ничего, кроме отвращения, я к вам не испытываю… Любимый мой, Лешенька, желанный… Счастье мое ненаглядное! – И Настя повисла на Плетневе, покрывая его жаркими поцелуями, поскольку увидела в дверях вошедшего штабс-капитана.
– Я на седьмом небе, любовь моя! – воскликнул корнет, прижав девушку к груди.
– Извините, господа, я прерву вашу семейную идиллию, – сухо сказал Мерзляев.
– Да что ж это такое, в конце концов? – возмутился Плетнев. – Выйдите вон!
– Сначала ответьте на вопрос: кто на вас напал?
– Сначала меня арестуйте, а потом допрашивайте!
– Думаю, придется удовлетворить вашу просьбу, – резко ответил жандармский офицер. – И все-таки – кто напал?
– Чтоб он от нас отвязался, ответь ему, Леша! – посоветовала Настя.
– Пять всадников! На белых конях! В черных костюмах и черных полумасках, – заученно отбарабанил корнет и не удержался: – Остальных, не помню сколько, положил на месте!
– Я так и думал! – протянул Мерзляев. – Теперь мне ваша неблаговидная роль, сударыня, ясна до конца. Думаю, мы продолжим разговор с вами в другом месте.
– Леша, солнышко мое! – Настя испуганно прижалась к корнету. – Этот тип меня преследует! Он сделал мне гнусное предложение…
– Что? – взревел корнет. – Стреляться! Здесь! Сейчас! Немедленно!
– Попрошу не выходить из помещения, – холодно приказал Мерзляев. – Через пятнадцать минут здесь будут жандармы…
– Трус! Ничтожество! Подлец! – продолжал выкрикивать оскорбления корнет. – Будешь стреляться или нет, сукин сын?