О богах, шакалах и детях

Жукова Юлия Борисовна

— Пожалуй, да… — чешу в затылке. — Яна ничего по этому поводу не говорила?

— Не знаю, она ворчит всё время, когда детей осматривает, особенно совсем маленьких, неразборчиво так ворчит, да и часто не по-муданжски, так что я не понимаю ничего. Но, может, вы и правы, она поначалу удивлялась, что дети старше, чем кажутся. Вообще, скорее бы уже вы снова к работе приступили. Вы и говорите понятнее и детей реже лечите, а Яна всё время.

— Ну, естественно, она по ним специалист. А что тебе не нравится? Не любишь детей?

— Не

люблю родителей, — морщится Орива. — Тётки все сумасшедшие после родов, как мои сестрицы. А мужики трясутся и под руки суются, думают, они лучше знают, как их детей лечить, потому что вгрохали в них дикие деньги. Ой, простите! — она быстро закрывает рот ладонью. — Я не про вас. Но знаете, бывают такие…

Я хохочу.

— Да уж, могу себе представить. Я-то гормональные стабилизаторы пью, но если ты вдруг заметишь, что я рехнулась, обязательно предупреди остальных земных целителей!

Орива краснеет, но хихикает.

— Ой, ладно, что-то я заболталась. Вообще-то пришла с вами посоветоваться.

— Советуйся, — я пересаживаюсь на кровати поудобнее и подгребаю мелкого, чтобы Орива могла с ногами залезть. Она долго устраивается, складывает ноги и как-то мнётся. Странно, её обычно трудно смутить.

— Я вот слышала, — осторожно начинает она, — что земные женщины получают удовольствие от секса.

И замолкает. Я прыскаю.

— Правильно слышала, небось от меня же или от Янки.

Она смущённо пожимает плечами. Потом снова собирается с силами и продолжает.

— А это врождённое или можно как-то… ну…

— Не знаю, — говорю. — У нас считается, что если женщина не получает удовольствия, то либо у неё мужик идиот, либо надо лечиться. А почему с вами такая история — это я не в курсе. Я же не учёный, а практик. Тут надо исследования проводить… А чего это тебя вдруг любопытство разобрало?

— Да тут один парень мне всё предлагает… Деньги-то его мне не нужны, у меня теперь денег куча. Но он такой забавный, я всё думаю, может, правда дать ему, а потом думаю, да ну, только расстроюсь…

— А ты вообще когда-нибудь пробовала?

— Естественно, дома-то на островах только с этого и жила. Видите, насколько противно было — аж в столицу приехала работать, только бы эти рожи похотливые не видеть! — Орива передёргивает плечами в отвращении. — Не понимаю, как это может быть приятно…

— А ты пробовала с мужчиной, который тебе нравится?

— Так мне до сих пор никто не нравился! Потому и пришла за советом, я кроме вас больше ни одной женщины не знаю, которая к мужу бы хорошо относилась.

— Ещё одну такую женщину ты точно знаешь, это Гарнетка, — говорю. — Ладно, подай-ка мне бук, он у тебя за спиной стоит. Ты как, на всеобщем чуток понимаешь?

— Немножко нахваталась…

— Сейчас я тебе накачаю энциклопедий… для начинающих, так сказать. Видео, с субтитрами. Кстати, Старейшины сейчас над словарём работают, со всеобщего на

муданжский. Он пока не закончен, но у меня есть предварительный вариант, я тебе его скину, поможет разобраться. Только не давай никому, пускай дождутся официального.

Орива подползает поближе и следит за тем, как я складываю в корзину один фильм для молодожёнов за другим.

— Я вам что-нибудь должна? Вы же покупаете…

— Да ну, там гроши. Лучше просто расскажешь, что из этого выйдет.

Орива удаляется вся в предвкушении новых знаний, сжимая в кулаке флэшку в виде сердечка — у Азамата в коллекции разные есть.

Муж мой приходит, как и обещал, не поздно. От него веет прохладным ночным воздухом.

— Ты с улицы, что ли? — спрашиваю, потягивая носом.

— Да, заходил к Алтонгирелу, проверить, как он.

— И как?

— Ничего, хандрит, но с ума не сходит. Эцагану позволил остаться, это хороший признак. Но на меня даже не смотрит, я уж не знаю, что и думать. И не признаётся ни в какую, в чём дело. Сказал только, что с тобой всё будет хорошо, и что этот загадочный второй ребёнок будет здоровый, и почему-то рассмеялся как-то нехорошо после этого.

Пожимаю плечами.

— Душа Алтонгирела — потёмки. Небось девочка будет, вот он и бесится.

— Если бы только он, — вздыхает Азамат, присаживаясь рядом со мной, и поглаживает уснувшего Алэка по пузу. — Я ещё к Ажгдийдимидину зашёл. Кстати, оказалось, что Алтонгирел всё-таки меня не послушал и обратился за советом к своему Наставнику. А тот — ты не поверишь — сам никогда таких предсказаний, как Алтонгирел, не получал! То есть теперь Алтонгирел у нас официально превзошёл учителя, представляешь! — Азамат так радуется, как будто за собственного сына. Но тут же грустнеет. — Это мне Эцаган рассказал, а Ажгдийдимидин теперь на меня тоже волком смотрит. Алтонгирел к нему в итоге пришёл, куда деваться, раз Наставник без понятия… и рассказал, что увидел в будущем. Ох, Лиза, мне прямо не по себе делается. Старейшина всегда такой спокойный, всеведущий, язвит иногда, но это духовники все любят. А тут смотрит на меня, как на предателя. Я уж и так, и этак, по-всякому просил, намекните, может, я ещё не так поступлю, всё исправлю… А они только головами мотают оба и взглядами сверлят. Получается, вариантов нет, я обязательно сделаю что-то плохое?

Я притягиваю его к себе и крепко прижимаю.

— Кто их разберёт, духовников ваших. Помнишь, как Алтонгирел на меня смотрел в начале? А потом оказалось, что он всё не так понял. Мало ли что ему там привиделось в пророчестве. Боги шутят. Наверняка они только кусочек видели, а цельная картина совсем другая. Ты лучше думай о приятном: у нас будет ещё ребёнок. Тебе даже обещали, что здоровый. А остальное приложится.

Азамат кивает, возя ухом по моему виску, и я чувствую, как постепенно его сердце перестаёт бешено колотиться.