Шрифт:
«По текущей статистике счётчик населения Земли насчитывает восемь миллиардов людей».
Эту новость передавали по радио, когда я был на работе. День ставший переломным в моей жизни, ведь именно тогда я действительно задумался о своём существовании. Чего я достиг в этой жизни? Возможно, с того дня – или как я его называю «отправная точка» – и за сегодняшнюю ночь я стал немного взрослее, чем за прожитые годы. Правда, моя приобретённая взрослость не уберегла
Будучи ребёнком, я получил в подарок одну занимательную книгу. Как и все мои ровесники, я был любознателен, поэтому с большим энтузиазмом рассматривал картинки, так как чтение в те годы мне было попросту недоступно. Любимая иллюстрация – снимок планеты Земля с космоса. По сравнению со Вселенной люди казались настолько крошечными, и я задумался, что мы – такое большое скопление – значим для этого необъятного пространства? Как и зачем мы появились? Почему именно в таком виде, а не ином? Для чего мы проживаем эту жизнь? К счастью, ответ был у меня в руках, а человек, подаривший эту книгу – моя бабушка, – решил приоткрыть мне завесу тайны.
Вначале не было ничего. Был лишь Бог, что решил сотворить мир. Он отделил свет от тьмы и воду от суши. Создал небо, солнце, луну и большое скопление созвездий. На Земле, благодаря ему, появились моря и океаны, реки и озёра; суша покрылась густыми лесами, душистыми цветами и зелёными полями. Он вдохнул жизнь, и мир стали населять птицы и звери, но не было того, кто мог бы позаботиться о них. Не было того, кто бы любил и восхвалял Господа. Тогда Бог сотворил первого человека – нашего прародителя.
Я долго переваривал этот рассказ. Мои глаза загорелись неподдельным интересом, и я стал задавать всё больше вопросов. Бог для меня был кем-то вездесущим, и его личность интересовала в первую очередь; к нему у меня было множество вопросов. Но где Его найти? Тогда бабушка ответила: «Бог живёт в каждом из нас, и наша вера – путь к нему». Этот ответ меня не устроил. Слишком сложно для понимания ребёнка. Вскоре она отвела меня в то место, где, по её мнению, я мог найти ответы на свои неиссякаемые вопросы.
В воскресной школе любознательных детей было много, и как оказалось, наш путь в поисках ответов начался задолго до того, как мы смогли говорить и мыслить. Нас обратили в веру наши родители сразу после рождения, и только спустя годы мы стали её познавать.
Пусть Бог и создал нас по образу и подобию своему, но человек всегда был свободен. Свобода простиралась на весь уклад нашей жизни: то, как мы её выстраивали, и что в себя впитывали. У человека был выбор между добром и злом, и грехопадение являлось результатом этого выбора. Всевышний предупреждал о том, что каждый грешник будет страдать, но наши прародители не слушали его. Жизнь была дана для того, чтобы служить Богу и только когда мы
Я этого не понимал. Почему я должен отказаться от всего, чтобы поговорить с Ним? Если мы свободны, то почему существовали правила, ограничивающие нашу свободу? Людям приходится страдать, отказываясь от всего, потому что они верят. По крайней мере, я чувствовал себя плохо, находясь в школе и слушая очередной запрет. Я страдал во время постов, потому что мне хотелось кушать сладости, но, по словам учителя, если бы я отказался от своей веры, то страдал бы во сто крат больше. Я не переставал задавать вопросы, на что мне отвечали: «Пути Господне неисповедимы». Почему же тогда мы их исповедуем?
Дома на мои вопросы никто не знал ответы. Отец не признавал жизнь праведника. Он всегда злился, когда поднимались подобные темы, говорил о том, что это ребячество и мне не стоило на этом зацикливаться. Мама и бабушка, наоборот, твердили, что так я найду себя в этом мире. Чаще всего такие разговоры заканчивались ссорами, а я оставался в стороне, не желая быть вовлечённым в эти споры. Я решил сам найти ответы на свои вопросы.
По воскресеньям мама и бабушка водили меня в церковь. Мне нравились церемонии, а я нравился священнику. Оставаясь после службы, я задавал ему те же вопросы, что и в школе. Как в этом бездушном мире найти Бога? Он говорил, что поиски эти займут немало времени, стоит только набраться терпения, и однажды Он сам посетит своего сына.
Я переваривал это долго. «Сын» – крутилось слово в голове. Но разве может отец бросить своего сына? Если мы все его дети, то почему Он отправляет нас на муки? Почему не принимает такими, какими мы являемся на самом деле? Каждый день я молился, чтобы припасть к его ногам. Каждый день избегал грехов и жил по заповедям. Я считал несправедливым Его отношение к нам. Мы ведь его дети, но он готов отправить в Ад, только потому что мы оступились. Разве так поступают отцы? Да, мой отец наказывал меня за шалости, но он всегда меня прощал. Он никогда бы не позволил своему ребёнку гореть в адском пламени.
Я продолжал любить Бога, но в тот момент во мне будто что-то треснуло.
Перейдя в среднюю школу, я столкнулся с непониманием в глазах сверстников. Многие высмеивали мой образ жизни. Говорили о том, что в Бога верят умалишённые маменькины сынки, либо фанатики, которые никогда не почувствуют настоящей жизни. Но что значило «настоящая жизнь»? Неужели настоящая жизнь заключалась в употреблении никотина, в постоянных драках и праздной жизни? Я этого не понимал, и думал, что вот они те люди, которых ждёт адское пламя. Они грешники, а не я.
Конец ознакомительного фрагмента.