О боли
Шрифт:
И смеется! Да так раскатисто, что стены дома дребезжат и стекла из рам вылетают!
– Он струсил! Ха-ха-ха! Он струсил! – передергивают меня баба Аня и тетя Наиля.
Я не выдерживаю такого напора и ору во весь голос, сколько есть сил:
– Принимаю! Принимаю! Вы слышите меня, я принимаю вызов!
А у самого слезы идут, дыхание учащается, и сердце стучит – вот-вот выскочит.
Дед замолкает и смотрит на меня какими-то идиотскими глазами, словно не понимает, что здесь
– Вы что-нибудь увидели: что здесь сейчас произошло?
– Нет. Мы и не сомневались в нем.
– И я не сомневался. Сынок, а с чего ты взял, что мы тебе не верим?
– Я не говорил, что вы мне не верите.
– А-а-а… Значит, это мне показалось. Бабки, значит и вам это показалось, – строго говорит дед и перекрещивается смеха ради. А те, как мышата в клетке перед хозяином, вытягиваются, виновато прищуриваются и тоже перекрещиваются, кивая головой: мол, мы все поняли, больше так не будем.
– Нам послышалось. Померещилось, – говорят.
Пошутив немного, мы все усаживаемся на свои места.
И деда Коля осторожно меня спрашивает:
– Ты готов дальше к разговору?
– Да. Пожалуй.
– Прекрасно. Итак, то, что мешает тебе двигаться так, как я – это боль?
– Да.
– Хочешь от нее избавиться?
– Да!
– Чтобы ее убрать, необходимо знать, что такое боль, как она рождается, как развивается, необходимо увидеть ее проявления и повадки.
– Как охотник? – спрашиваю я. – Ведь он вначале изучает жизнь зверя, затем выслеживает его, а только потом убивает.
– Да, почти так же, только не совсем. Охотник принимает дары природы, чтобы жить, точно так же, как и ты убираешь боль, чтобы жить. А внешне смотрится, что он убивает. И при том заметь: охотник принимает в дар не каждого зверя подряд, а только некоторых, чтобы не нарушать баланс развития животного мира, установленный природой, тех, которым одаривает его природа. А ты убираешь и необходимо убирать каждую боль так, чтобы она больше не возвращалась к тебе. Это ясно?
– Да.
– Ты знаешь, что такое боль?
– Конечно.
– И что это такое?
– Это чужеродные мысли и их развитие, а они уже, так или иначе отражаются на нашем теле, в наших душах, делах, действиях, мышлении, в образах, в отношениях и во взаимодействии между живыми.
– Так… а как она развивается?
– Да… знаю я.
– И как же?
– Когда мы злимся, обижаемся, думаем, развиваем мысль чужую…
– Еще раз. Как развивается душевная боль?
– Нет. Не знаю, – растерянно и обреченно говорю я.
– Давай разберем любой пример. Какой ты хочешь?
– Даже не знаю, какой
– Хорошо. Что сейчас с тобой происходит?
– Идет злость.
– На кого?
– На тебя, бабу Аню и тетю Наилю.
– Так. А за что идет на нас злость?
– За то, что вы загнали меня в угол и выжали из меня признание того, что я не могу признать.
– Давай вначале разберем слово «не могу». С каким событием в твоей жизни связано его проявление?
– С тем моментом, когда мама заставляла отца копать огород.
– Тогда отец сказал это слово?
– Да. Он говорил: «Я не могу копать огород, у меня болит спина, так что копай сама».
– Это слово показывает боль?
– Да, показывает.
– Вот мы и нашли одну душевную боль, которая берет начало с другого события. Так?
– Хм-м… Да, – ухмыляюсь я.
– Дальше. Вспомни, где ты находился, когда я оказывал на тебя давление?
– За столом.
– А ты сказал, что мы загнали тебя в угол. Так?
– Точно.
– Твои слова о том, что мы загнали тебя в угол – это боль?
– Да, наверное.
– Гд е она родилась? В каком событии?
– Однажды в каком-то помещении мальчишки зажали меня в угол: требовали, чтобы я признал, что я зассыха…
– Вот вторая душевная боль. Следующее слово «выжали» – это боль?
– Нет. Это лексикон.
– А какой образ несет это слово?
– Сжатие, давление, насилие…
– А это боль?
– Да… боль.
– Откуда она берет свое начало?
– С моего рождения: когда мама меня хотела сдавить, задушить, когда я выходил на этот Белый Свет.
– Вот и нашли третью душевную боль. Слово «признание» – это боль?
– Да. Это боль. Как-то вы с бабкой Тамарой так зажали меня в тиски своими насмешками, что жить насрать стало. Этими насмешками и выжали из меня признание, что у меня есть боль.
– Та-ак. Вот четвертая душевная боль. Давай посмотрим, что ты чувствовал, когда я оказывал на тебя давление? – спрашивает меня дедуля.
– Боль в груди.
– Еще…
– Что меня что-то душило.
– Так, еще.
– Меня всего сжало, хотелось свернуться в клубок, и все.
– Что это была за боль в груди?
– Обида, злость на вас.
– Так, а она откуда берет свое начало?
– С детства.
– С какого события?
– … мама меня колотит в порыве злости за то, что я реву и не могу успокоиться.
– Вот пятая душевная боль. А ощущение, что тебя что-то душит, где родилось?
– Тоже в детстве: мама любя прижала меня так, что я чуть не задохнулся.
– Шестая душевная боль. А что с тобой случилось, когда тебе захотелось свернуться в клубок?