О, Боже! Какие мужчины! Трилогия

Яблочкова Наталья

— В это сложно поверить, — обычно очень любопытный и непосредственный Яр, ошеломлённо смотрел на пульт, приоткрыв рот и забывшись.

Пробормотал эту фразу и замолк, видимо, пытаясь осмыслить то, что рассказала.

— Так к чему я веду… — вновь помолчала, подбирая слова. — Хочу, чтобы вы понимали. Я больше не хочу быть поставщиком детей для Руалонэ. Точнее поставщиком в том формате, в котором это видели создатели системы и Домов. И есть два решения, которые помогут мне избавиться от этой проблемы…

— Полностью отказаться от урмытов? — спросил умный и догадливый Вий. — Ты поэтому решила лишить нас этого звания?

— Есть

и другой способ. Первый, который пришёл мне в голову, тот, который ты назвал… Второй, тот, который я использовала. Перенастроить дом, и сделать так, чтобы он больше не стимулировал никого из нас. То есть теперь, вы так сильно не будете хотеть меня, а я вас. Я считаю это компромиссным решением… — вновь потёрла виски, готовясь к самому тяжёлому моменту в этом разговоре. — Фактически, мы больше не тэйалия и урмыты, в том понимании, какое в это вкладывали создатели дома. И если кому-то из вас не нравится эта ситуация и то, что я вмешалась в привычный ход вещей для вас… То я никого не держу, и приму решение любого из урмытов уйти из дома, как и обещала, — все трое молчали, напряжённо ожидая продолжения. — Если же вы решите остаться, то всё станет несколько проще и несколько сложнее для вас. Не будет привычных вам взаимоотношений между тэйалией и урмытами. Как уже говорила, быть производительницей детей, не хочу. А выводы из этого делайте сами… Один из них таков — нам с вами, придётся знакомиться по новой и учиться взаимопониманию без искусственно раздутого влечения друг к другу. С кем-то из вас, я думаю, мы сможем стать друзьями… С кем-то, нет… С кем-то поучится понимать друг друга и без проведения времени в одной постели, с кем-то нет… Но решать, участвовать в этом эксперименте или нет — вам. Выбор полностью за вами. Думайте… — поднялась с кресла, давая понять, что аудиенция завершена.

— Если мы все уйдём… — Яр не торопился вставать с места. — Что будет с Домом? С Советом? Что?

— Об этом я подумаю как-нибудь потом, — и кивнула головой на выход. — У вас есть время подумать до вечера.

— Мне не нужно столько времени, — а вот Вий с кресла встал, и ко мне подошёл. — Наше соглашение о Совете остаётся в силе?

— Да, конечно. Все необходимые метки на ауре у вас останутся, если вы решите и дальше жить в Доме, — Вий, стоящий рядом отчего-то заставлял волноваться, и я непроизвольно нахмурилась.

— Тогда я точно не собираюсь менять статус. Официально мы всё так же твои урмыты, если я верно уловил нить твоих рассуждений, — протянул он руки к моей голове и коснулся пальцами висков. — На новых условиях? Почему бы и не попробовать? — убрал руки, а я с трудом устояла на месте, так и хотелось отшатнуться, странные эмоции вызывал во мне этот мужчина.

Взгляд Морока — урмыт внимательно наблюдал за маневрами Вия — казалось, способен был убить. И я порадовалась тому, что Яр перетянул внимание на себя, бесшабашно улыбнувшись и сказав:

— Это настолько ново и необычно, что я не смогу отказаться.

— Ты понимаешь… — помедлила, подбирая слова, и сделала шаг назад, чтобы разорвать дистанцию с Вием. — Что всё теперь не так просто будет, как раньше?

— Понимаю, — вроде бы и серьёзно, но в то же время довольно легкомысленно заявил Лис.

— У тебя есть время подумать, — холодно глянула на Морока и отвернулась. — А теперь оставьте меня одну, пожалуйста. Я хочу подумать.

Не подумать я хотела, а избавиться от ощущения надвигающейся грозы и напряжения, которое вызывал Вий и заодно Морок своим поведением.

— Нам надо поговорить, — первый урмыт не захотел просто уйти, а потребовал внимания к своей персоне.

— Морок… — хотела сказать,

что необходимости в беседе не вижу, но вовремя прикусила язык, подумала и изрекла: — Хорошо. Поговорим.

— Наедине и сейчас, — следующий шаг Морока в сторону продавливания на разговор, восприняла уже более спокойно и просто указала глазами Яру и Вию на выход.

Поняли с полувзгляда и без лишних комментариев просочились наружу. Только Вий напоследок пристально посмотрел на меня и после вышел.

— Он заморочил тебе голову! — начал сразу же с наезда первый урмыт.

— Морок, — закатила глаза, стараясь не скрежетать зубами от раздражения. — У тебя есть шанс избавиться от этого раз и навсегда. К чему эти сцены ревности? От лишнего воздействия ты уже избавлен. К чему изображать несуществующую страсть?

— Ты не веришь в то, что мои чувства к тебе подлинные? — как-то очень быстро остыл мужчина, и взгляд его стал просто ледяным и пробирающим до костей.

— Знаешь, что отличает любовь от страсти? — задала риторический вопрос, на который и не ожидала ответа, урмыту неоткуда было знать это. — Так вот, любовь — это когда ради любимого пожертвуешь всем, отпустишь, если ему это необходимо, простишь ему всё, и будешь счастлив, если твой любимый будет счастлив, даже если не рядом с тобой… А страсть, страсть она не способна на самопожертвование. Понимаешь? То, что ты испытывал всё это время — страсть в самом худшем её проявлении. Когда ревность туманит голову так, что способна привести даже к убийству объекта страсти. Это как раз твой случай.

— Ты так уверенно разложила всё на составляющие, — ровно и как-то очень безжизненно констатировал мужчина. — Я хочу остаться твоим урмытом на твоих условиях, — сделал он очень неожиданное заявление.

— Хорошо. Это твой выбор. Помни об этом, пожалуйста, — вздохнула свободней, одним камнем на душе стало меньше.

— Я помню, — он стоял не так далеко от выхода, и ему достаточно было сделать пару шагов, чтобы уйти, что и собрался сделать.

— Морок. Это всё о чём ты хотел поговорить? — спросила осторожно, всё ещё не веря, что гроза миновала.

— Всё. Ты не хочешь видеть правду. И пока сама не осознаешь, тебе бесполезно говорить о том, что ты подвергаешься внешнему воздействию и не можешь принимать адекватные решения, — остановился у самого выхода, окинул меня непонятным взглядом. — У тэйалии будут какие-либо дополнительные указания?

— Набирай людей, нам нужна своя собственная армия, которая будет способна защитить наши интересы, — раз уж он решил сгладить конфликт таким образом, грех не помочь.

— Как скажет тэйалия, — всегда горевший в зелёных глазах упрямый огонёк потух, и Морок как-то весь ссутулился и словно стал ниже ростом.

Помедлил перед выходом, словно что-то хотел сказать или услышать ещё… и вышел.

День, два, три… Время шло, вникала с помощью охранной системы и архива в то, что необходимо было знать, чтобы эффективно управлять домом и искала пути вернуть себе способности к деторождению. Общение с урмытами сократила до минимума. На душе было тошно от одной только мысли о том, что они и я — инструменты для производства детей. И пусть тосковала по жарким ночам и дням в объятиях Морока и Яра — желание стало меньше, но полностью так и не ушло — запрещала себе думать о каком-либо развитии отношений с ними дальше. Урмыты — табу для меня, до тех пор, пока не найду способ контрацепции и возможность перенастроить систему так, чтобы эмбрионов не забирали. А до тех пор, даже дышать в сторону мужиков не стану, и смотреть лишний раз на литые мускулы и красивые лица не буду. Не для моих нежных нервов зрелище.