О чем говорят и молчат почвы
Шрифт:
Н. М. Сибирцев также высказывался в пользу степного происхождения владимирского чернозема. В своих лекциях по почвоведению он называет темные почвы Владимирской губернии “коричневым черноземом”, который “образовался в условиях полустепной природы древней степи, позднее давшей у себя место лесу, но не развился в глубокий и тучный чернозем потому, что этому мешали условия климата, относительно более влажного”.
Следующий этап в познании почв Владимирского ополья — оценочно–статистический. И. Л. Щеглов (1903), обследовавший Юрьевский и Суздальский уезды Владимирской губернии, считал, что большая часть темноцветных почв Владимирского ополья относится к группе серых лесных земель, а наиболее темные почвы обязаны своим происхождением лесной и травянистой растительности. Он допускал существование во
Крупный русский почвовед В. Г. Касаткин в 1931 году указывал, что темноцветные почвы ополья образовались при совокупном влиянии, с одной стороны, травянистой растительности, а с другой, — карбонатной материнской породы и высокого уровня жестких грунтовых вод. Он особенно подчеркивал роль грунтовых вод, считая, что в условиях северного климата даже на карбонатной породе темноцветные почвы не могут образоваться, если уровень грунтовых вод глубокий. Распределение почв в зависимости от рельефа, а также богатую травянистую растительность ученый также связывал с высоким уровнем жестких грунтовых вод. С подобным суждением о роли грунтовых вод в генезисе темноцветных почв ополья соглашались и другие ученые.
Ф. Н. Мильков следующим образом высказывается по проблеме генезиса ландшафтов Владимирского ополья: “Общие черты природы согласно указывают на северно–лесостепной характер Владимирского ополья, находящегося внутри зоны смешанных лесов примерно в 200 километрах по прямой от северной границы лесостепи… Мы в природе Владимирского ополья не видим принципиальных отличий от природы северно–степных районов Русской равнины. Это — остров современной лесостепи, расположенный в глубине зоны смешанных лесов”. Приведенное высказывание известного советского географа не вызывает существенных возражений по вопросу об общности природы Владимирского ополья и северной лесостепи, но, к сожалению, не объясняет причин, обусловивших нахождение этого опольного острова среди резко контрастных ему ландшафтов.
В заключение приведенного обзора исследований происхождения ландшафта и темноокрашенных почв Владимирского ополья, следует отметить, что суждения об их генезисе высказывались, главным образом, в плане “зональной” концепции. Поэтому ополье как явление исключительное выделяли в разряд интразональных (вкрапленных) объектов. Генезис своеобразных почв ополья связывался не с генезисом ландшафта, а со свойствами пород (карбонатность), растительностью (былая лесистость), гидрологией (былая заболоченность). Почвы ополий называли то юрьевскими черноземами, то серыми лесными, то темноцветными, то луговыми и т. д.
Рассматривая проблему генезиса почв Владимирского ополья, все авторы, по существу, не уделяли внимания вопросам мелкой пространственной неоднородности (пестроты) почвенного покрова, свойственной этой территории. Выяснение генезиса структуры почвенного покрова ополий — следующий после определения генезиса почвообразующих пород этап решения проблемы.
В период становления почвоведения внимание исследователей привлекали проблемы зональности и региональности почв на равнинах и в горах, что было продиктовано, с одной стороны, необходимостью самой общей инвентаризации почв России, а с другой–потребностью в разработке общетеоретической концепции о почве как природном теле. В этот период работ по анализу структуры почвенного покрова почти не было. Классические работы Н. А. Димо и Б. А. Келлера “В области полупустыни” и Я. Н. Афанасьева по темноцветным почвам Черниговской губернии появились позднее.
Я. Н. Афанасьев, изучая генезис темноцветных почв западин лёссовых плато Черниговской губернии, учитывал не только естественноисторические факторы их образования, но и агрохозяйственную историю края. Он провел специальные исследования особенностей этих почв в связи с микрорельефом. Исходной посылкой ему послужили высказывания В. В. Докучаева об огромной роли западин (блюдец) в гидрологическом режиме южнорусских степей. По мнению Я. Н. Афанасьева, распашка степей привела к усилению делювиальных процессов, заилению западин с последующим формированием промоин и оврагов. За этими изменениями микрорельефа и гидрологического режима последовали изменения почв и их плодородия.
Особого внимания заслуживает замечание Я.
Итак, с момента распашки лёссовых плато Черниговской губернии началась нивелировка первоначального микрорельефа в широком масштабе: многие западины заилены до краев, другие — на пути к этому. Лёссовые площади неуклонно меняют свой облик и все дальше и дальше уходят от того режима, которым жила девственная поверхность. К сожалению, вопрос о том, как и когда возникли описанные им западины и мозаичность структуры почвенного покрова и микрорельефа, Я. Н. Афанасьевым не обсуждался.
Спустя примерно десятилетие после Я. Н. Афанасьева, в 1928 году, калужский почвовед Р. С. Ильин обратил внимание на некоторые черты генезиса структуры почвенного покрова ополий. Как и другие ранние исследователи опольных почв, он считал, что их темноцветный облик и повышенное плодородие связаны с близким залеганием уровня грунтовых вод, богатых кальцием. Он писал: “В результате постепенного усыхания грунтов от вод послевюрмского времени в природе существуют в значительном количестве всевозможные переходные разности от… темноцветной влажно–луговой почвы на жесткой верховодке к серым лесостепным деградированным почвам… различного рода комплексы их имеют широкое распространение во всех районах лёссовидных пород”.
Таким образом, на примере Мещовского ополья Калужской области Р. С. Ильин ясно видел распространение интразональных, как он считал, темноцветных почв в комплексе с зональными серыми лесостепными почвами и связывал их генезис с былой гидрологией территории. Однако, как и все другие исследователи опольных почв, он не увидел в них равноправного с зональным типом компонента структуры почвенного покрова ополий.
В настоящее время появилось много работ, посвященных изучению структуры почвенного покрова. Как пойдет исследование этой проблемы, покажет будущее. Сейчас важно подчеркнуть, что это — задача географо–генетическая, и она должна решаться преимущественно в плане естественноисторической концепции. Появившаяся тенденция преувеличивать роль статистических подходов при анализе структуры почвенного покрова мешает раскрыть объективные закономерности жизни почв, в частности выпадает из поля зрения главнейший фактор почвообразования — время.
Нельзя забывать, что компоненты почвенных комплексов часто одновозрастны, и хотя развитие их идет разными путями и темпами, но сопряженно через сток и ландшафтно–геохимическую обстановку. Памятуя о том, что генезис почв неотделим от генезиса материнских пород, возраст структуры почвенного покрова должен исчисляться с момента возникновения материнской породы. Однако не следует путать материнскую породу с подстилающей, ибо горизонт С — это подстилающая порода, а верхние горизонты почвы возникли из уже измененных почвообразованием горизонтов собственно материнской породы.