О чем говорят женщины
Шрифт:
Если за яркость в этом квартете отвечала Ляля, за ум, честь и совесть – Таня, самой рассудительной и спокойной из подруг считалась Лена, то самой красивой в их женсовете была Ева. Бывают такие женщины, которых природа нагружает тяжелым грузом ответственности в виде незаурядной внешности, и в их случае действительно «быть женщиной – великий шаг, сводить с ума – геройство». Ева от природы была классической красавицей, без каких-либо компромиссов в виде отдельных недостатков. Как Елена Троянская, или богиня Гера, или Анджелина Джоли.
Это была женщина из тех, что раз увидев,
Однако же дары фей, выданные девочке при рождении, в Евином случае на красоте и закончились, потому что жизнь у Евы, несмотря на блестящие внешние данные, оказалась сложная. Ну да «не родись красивой…». Впрочем, об этом позже.
Итак, четыре совершенно разные женщины. И единственное, что их объединяло, как они сами, смеясь, говорили, была культура. Подруги даже на общих застольях поднимали традиционный тост «за культуру!», что в их жизненной истории означало «за дружбу!».
Их действительно когда-то в юности объединила культура, потому что все четверо были «культурные», в смысле, учились в одном институте культуры, только на разных факультетах. Лена – на факультете музыкального искусства, Ляля – на массмедиа, Таня – на факультете культурологии, а Ева на искусствоведческом.
Именно в институте их и свела судьба. Сначала, оказавшись соседками по комнате в общежитии, познакомились Лена с Лялей. Обе были приезжими. Ляля из Краснодарского края, Лена из Красноярского. В случае Лены и Ляли сошлись север с югом, но при всей разности темперамента и характеров барышни отлично поладили. Спокойная, основательная Лена, веселая, разбитная Ляля – дружба навек.
Несмотря на присущую Точкиной легкомысленность и способность влипать в дурацкие ситуации, Лена полюбила ее за легкий нрав, смешливость и доброту. Точкина хоть и была без царя в голове, но подкупала своей искренностью и обаянием. Рыжая Ляля – душа нараспашку – везде была заводилой компании. Даже в самые мрачные дни Ляля умела рассмешить Лену и зарядить ее своим неиссякаемым, поистине южным оптимизмом. Сама Ляля говорила о себе, что им там, на юге, при рождении делают прививки солнца и радости.
Они обе были дурочки-провинциалки, понаехавшие покорять Москву, а Москва учила их уму-разуму, била нещадно в самые больные места и слезам, ой, не верила! Но за битого дают двух небитых провинциальных дур! Барышни не сдавались – сказывались северная и южная закваска, жизнестойкость и оптимизм. Тем более что приехали они в Москву не просто так, а, между прочим, с талантами или с убежденностью в их наличии. Лена полагалась на свой певческий талант, а Ляля намеревалась стать известной писательницей или, на худой конец, журналистом центральных изданий.
Чуть позже Лена познакомилась с Таней Киселёвой, которая подрабатывала в институтской библиотеке. Лена ходила к Тане за книгами, так они и подружились.
Лена как-то сразу безоговорочно полюбила милую,
Между тем время было веселое; бывало, за две недели до стипендии у барышень заканчивались деньги, ну, то есть их даже на метро не хватало, а на еду тем более. Если очень везло, деньги заканчивались за неделю до стипендии, и это был идеальный вариант – подумаешь, всего-то семь дней протянуть!
В отличие от Лены и Ляли, Таня с Евой были столичные барышни. У Тани имелась своя квартира в центре, где в основном и зависали подруги. Таня подкармливала Лену с Лялей, старалась их как-то поддержать. Ляля подкидывала подругам шмотки, которые где-то доставала. И все подруги помогали Еве, у которой был маленький сын.
Они были молоды, преисполнены радужных надежд, и они были вместе. С тех пор они стали друг для друга почти что семьей.
…Пока Лена накрывала на стол, Ляля – городской «Декамерон» и поручик Ржевский в одном аккаунте- тараторила что-то в своей манере: абсолютно бессмысленно, но бойко. Ева посмеивалась над Лялиными байками, Таня смотрела на Лялю с неодобрением (пошлости художник Киселёва не любила ни в каком виде).
Флюиды недовольства, источаемые одухотворенной Киселёвой, дошли до Ляли, и она с вызовом спросила:
– Ну? Что не так?
Таня пожала плечами.
– Тебе, вообще-то, полезно было бы послушать! Я, между прочим, дельные вещи говорю! – фыркнула Ляля. – Ох, Таня, пора мне тобой серьезно заняться!
– В каком смысле? – поперхнулась Таня.
– В новом году займусь твоей внешностью, гардеробом и твоей личной жизнью! – обнадежила подругу Ляля.
– А что со мной, по-твоему, не так? – вздохнула Таня.
– Ну… – Ляля замялась, – тебе бы вот огня побольше!
– Огня? – переспросила Таня.
– Такой, знаешь, чертовщинки, чтобы из тебя энергия перла, скрытый огонь желания! Смотри: плечами повела, глаза прищурила, и будто волны пошли! – Ляля изобразила какую-то обезьянью приманку. – Сексапильность! Вот чем должна обладать женщина! Что такое сексапильность, знаешь?
– C точки зрения этимологии это призыв к сексу! – усмехнулась Таня.
– Совершенно верно! – кивнула Ляля. – Извини, но я за тобой что-то не замечала, чтобы ты призывала окружающих вступать с тобой в сексуальные отношения.
Таня рассмеялась:
– И слава богу!
– Тут не смеяться, а плакать надо! – взвилась Ляля. – В тебе никакой сексуальности! А твой внешний образ…
– А что мой внешний образ? – Таня перестала смеяться.
– К примеру, возьмем твою одежду! Между прочим, это твой дресс- код, сообщение о себе, которое ты посылаешь миру! А что ты сообщаешь окружающим своим унылым облачением? – фыркнула Ляля. – Я – тридцатишестилетняя дама с неустроенной личной жизнью, без всяких перспектив ее наладить, я проживаю жизнь от зарплаты до зарплаты, я живу с двумя собаками, и они дворняги, такие же страшные, как моя судьба!