О чем мечтают женщины
Шрифт:
С журналистами управлялась Матильда, без труда отвечая на все вопросы. А нам было велено расслабиться, смешаться с толпой и перекусить. Собрание Комитета было назначено на следующий день. Нам предстояло разобраться, сколько денег осталось в сейфах С.Е.К.Р.Е.Т. И тогда же я предполагала официально заявить о своем выходе из общества, сначала, естественно, поблагодарив всех и каждого за свое везение и счастье.
Мы с Уиллом проскочили мимо сборища с фото– и кинокамерами в узкое фойе, ведшее к главному обеденному залу. Эта комната была наполнена представителями высшего света Нового Орлеана,
– Эй, ты как насчет того, что и он здесь? – спросила я, отводя Уилла подальше от Каррутерса.
С тех событий прошел уже почти месяц. Я несколько раз навещала ужасно смущавшуюся Трачину, чтобы полюбоваться чудесной малышкой. Но Уилл продолжал чувствовать себя обманутым дураком. Он все еще таил в себе чувство обиды, однако я надеялась, что он оттает, когда Трачина принесет своего ребенка в кафе, в честь которого девочка получила имя.
Глядя на Каррутерса, Уилл сказал:
– Ничего, все в порядке. Вообще-то, мне даже жаль беднягу. Ему пришлось пережить столько скандалов… и в итоге получить младенца.
Новость о внебрачной связи Каррутерса просочилась в город слишком поздно, чтобы как-то повлиять на результаты выборов, но зато теперь он пожинал последствия. Конечно же, ему задавали множество вопросов на эту тему, и он отвечал далеко не на все. Его жена тем временем перевозила вещи мужа из их чудесного особняка в Гарден-Дистрикт в миленький коттедж на бульваре Экспозишн, рядом с Одюбон-стрит, где Каррутерс и Трачина могли растить своего ребенка в относительном уединении, пока не утихнет скандал.
На приеме была и член городского совета Кэй Ладусер. В прошлом году она возглавляла прием в честь восстановления города и сегодня вела себя как королева, приветствуя гостей и позируя перед фотокамерами, несмотря на то что это был день Матильды. Уилл весьма почтительно поздоровался с ней, зная, что вскоре ему предстоит пережить нашествие последней инспекции по строительству. И если он все это одолеет, единственным, что может задержать открытие ресторана «Кэсси» («Кэсси»!), – это получение лицензии на торговлю спиртным и ленточка перед входом, которую придется перерезать. В прошлом Кэй категорически пресекала все попытки Уилла расширить заведение, твердя, что на Френчмен-стрит и без того слишком много всего понастроено. А потому он решил воспользоваться подвернувшимся шансом и зашел так далеко, что позволил себе сделать комплимент ее прическе и платью, но уж когда он уставился на ее туфли, я ткнула его локтем в бок.
На минутку мы остановились поболтать с Дофиной и Марком. Дофина была в ошеломительном платье для коктейлей, ярко-синем, с открытыми плечами. Ее волосы свободно падали на плечи, чуть прикрывая один глаз, в стиле великой актрисы Вероники Лейк. Марк был в смокинге, но, конечно, в паре с джинсами. И Марк, и Дофина рассеянно улыбались, словно находились в раю, если, конечно, он вообще существует.
– Кэсси! Черт побери, рад тебя видеть! – сказал
Я давно уже убедила Уилла, что тот «тощий парень», который приходил в наше кафе, являлся только для того, чтобы пригласить меня на свое выступление, и что он мне не более чем друг. И думаю, Уилл мне поверил. Но теперь жаркое приветствие Марка заставило Уилла инстинктивно положить теплую ладонь на мою спину.
– Ты потрясающе выглядишь, Кэсси! – воскликнула Дофина, наклоняясь вперед и тоже шепча мне на ухо так, чтобы Уилл не смог услышать. – И пообещай, что будешь заходить в мой магазинчик почаще! Не хочу с тобой прощаться. Ты изменила мою жизнь!
– А вам обоим неплохо бы стать постоянными посетителями моего ресторана, – ответила я и сообщила новое название заведения.
Уилл выглядел ужасно самодовольным при этом. «Поздравляем!» – сказали разом Марк и Дофина. А Марк пообещал в вечер открытия устроить у нас небольшой концерт, а затем они стали пробираться сквозь толпу к бару. Я повернулась к Уиллу и просунула руки под его смокинг, обнимая его.
– Тебе совершенно не о чем беспокоиться, – произнесла я, прижимаясь подбородком к его груди.
– А? Да я знаю, – ответил он, осторожно поправляя мои волосы.
– Ну, Уилл, я никогда и не считала тебя ревнивцем.
– Я не ревнивец. Я просто… Наверное, в последние дни я стал излишне чувствительным. Но я с этим справлюсь. И скоро уже стану смотреть на тебя как на нечто само собой разумеющееся.
– Скорее бы! – засмеялась я, и вроде бы мне действительно этого хотелось.
Вечер шел прекрасно. Даже после того, как появилась Анджела Реджин в преступно коротком серебристом платье, привлекшем к ней внимание всего зала… и Уилла тоже! Я так засмотрелась на ее ноги, что не сразу ощутила чье-то легкое прикосновение к своему плечу. Я сначала подумала, что это опять Уилл, он ведь теперь постоянно касался меня, и я уже не всегда это замечала…
– Кэсси Робишо, как приятно снова с тобой встретиться! Ты выглядишь потрясающе в черном атласе.
Я обернулась… Передо мной стоял Пьер Кастиль с бокалом красного вина, и его ошеломительно красивое лицо просияло, когда наши взгляды встретились. Свободной рукой он схватил меня за руку и расцеловал в обе щеки, а я от этого похолодела и покрылась мурашками. Пьер был жутко пьян. Невероятно пьян. «Боже, а он-то что здесь делает?…»
– Привет, Пьер, – ответила я дрогнувшим голосом.
И огляделась по сторонам в поисках Дофины, вдруг испугавшись за нее.
– О, это платье! Ох, а это не мой ли давний приятель, друг детства Уилл Форе? Слушай, ты – и в смокинге? Это зрелище, скажу я тебе!
– Пьер, вижу, ты по-прежнему рад появиться на любой вечеринке с выпивкой, – сказал Уилл и посмотрел на меня. В его взгляде читался тот же самый вопрос: «Какого черта он тут делает?»
Я пожала плечами, вертя головой в отчаянной надежде найти Матильду.
– Ну, этот вечер я вряд ли мог пропустить, Уилл, дружище! В конце концов, это мои пятнадцать миллионов дамочки из этого сообщества хотят пустить на ветер!