О чем молчат пылинки

Annotation

не отформатированная в теле предыдущая прода. Да, автор только сейчас посмотрел, как залилось. Автор писатель, а не читатель)

Павлов Константин Сергеевич

Павлов Константин Сергеевич

о чем молчат пылинки

* * *

Яркие

шарики гнали перед собой полумрак, но в коридоре всё равно было тоскливо и мрачновато.

– Здравствуй, добрый молодец!
– зловеще вымолвила чёрная дверь.

– Не молодец, а девица, - поправил кудрявый пришелец, ставя на пол сумку и ведро, - Здравствуй. И не надо снова про юбки с платками, а то в купальнике приду!

Озадаченная дверь замолчала. Выглядела она, кстати, внушительно. Потемневшие от времени доски скреплялись кованой полосой, из середины мрачно глядело заключённое в темницу солнце, всяческие знаки шли по ободку, а фигурные петли довершали нерадостное великолепие. Так и виделись сотни рук и ног, бессильно царапающих эту надменную преграду.

Вот только оштукатуренный коридор с полустёртыми плакатами про "мойте перед" чуть портил впечатление.

Ну а пришелица не впечатляла вовсе. В мягких одеждах, без булавы, и со странными щитками перед глазами.

Дверь вслушалась. Было тихо и странно.

– Ты это, стражей можешь не звать, - продолжила незнакомка, - Они вшестером говорунчика гоняют, косами вместо клюшек. Три два в пользу первых. Ну а про говорунчика даже не буду объяснять. Их позже изобрели.

– Трепещи, несчастная, - продолжила чуть сбитая с толку дверь. Стражи и вправду молчали.

– Трепещу, трепещу, - покладисто отозвалась девушка, раскладывая на полу какие-то диски с цепочками, - Только сразу предупреждаю, мраком не плещи, каменить не пытайся. Кремом я уже намазалась.

Дверь всё равно попробовала и расстроилась совершенно, но была слишком твёрдой, чтобы долго переживать.

– Не пройти тебе, детинушка, - вдруг гордо заявила она, плюнув трухой из раструбов возле ручки, - Голову сложишь, других не выручишь!

– Голову да, - согласно пробормотала пришелица, высматривая что-то в двери, - За ведро чуть не открутили. Подумаешь, инвентарь! Слушай, кинь в меня, пожалуйста, тенью.

Дверь обалдело кинула.

– О! Замечательно! Теперь видно, - обрадовалась настырная девица, и пошла лепить на древние доски диски с цепочками, - Ты уж извини, что я так быстро и без ключей, уж очень они тяжёлые. Но все песни ты услышишь!

– Не пройти тебе без ключ... А откуда ты знаешь?
– сбилась на скрип дверь.

– Ну вот, готово. Истинным именем твоим повелеваю, Хризид-Ахмудасар-Кловрато-Ог, отворись!

Диски на миг вспыхнули, посылая под доски сигнал, зеркальце что-то буркнуло.

Заскрежетали шестерёнки, лязгнули цепи,

деревянное полотно вспыхнуло узорами и символами, убирая все ловушки и отворяя засовы с крючками сразу в двух мирах.

– Добро пожаловать, господин, - сказала дверь вовсе деревянным голосом и распахнулась в темноту.

Девушка сделала шаг. Неверно и тускло засияли огоньки, качнулись тени по углам, заблестели звериные глаза с резных ликов на полках. Но тут ещё пять светликов влетели над её плечом, осветив архив до последней уютной паутинки.

– Соскучились?
– Настя шумно поставила ведро и села на лавку.

На аппетитное бульканье с тёмных балок, шустро спустился сиреневый паучище, и радостно присосался полной миске. Шшшвилистоучог обожал витаминные растворы, за которыми не надо гоняться, запутывать и кусать.

Дверь закрылась. В коридоре погасли огни. Ожили всяческие ловушки. Шестеро стражей вернулись на свой пост, разглядывая погнутые косы.

А в архивной Настя подтолкнула старое ведро, из которого вывалилась дрожащая полокапля, и достала скажисветик. Уборщик шустро покатился, собирая пыль и грязь. Надо было как-то занять часа четыре времени.

Шёл двенадцатый день её работы в агентстве...

Сначала всё было суматошно и здорово. Она разносила болтливые документы, знакомилась с сыщиками, и, затаив дыхание, сидела со Стасом на задних стульях в кабинете, пока директор разбирал текущие дела и назначал новые. Всё было чудесно, а удивительные открытия сыпались одно за другим. Она успела даже сбежать вместе с застенчивым пареньком из его взорвавшейся лаборатории, и он её не выдал.

Но после третьего дня начались настоящие испытания.

Надо было разобрать архив и найти потерявшийся членский билет "Арфы и перья" в затопленном подвале. А то в делах давно был полный бардак, а общество арф уже триста лет слало грозные певучие письма за прогулы.

Насте достался архив.

Митрич торжественно открыл дверь в полутёмный этаж, вручил ведро, шесть ключей с инструкцией, и свисток - позвать если что на помощь.

Если что получилось через три ступеньки. А потом через четыре.

И ещё много, много раз.

Она брела через темноту, вздрагивая от укусов ловушек. Шарики гасли в темноте. Ржавые ключи не хотели поворачиваться, а заклинания сбивались.

Потом она заходила в шепчущую темноту и пищала, когда что-то мохнатое касалось её щёк. Протирала папки, чтобы вчитываться в старые буквы. А на следующий день оказывалось, что вся убранная пыль радостно вернулась на место, разложенные по порядку старые дела снова смешаны, а дверь не слышит заклятий, потому что в раструб попала пыль. А ещё в архиве, как оказалось, жил здоровенный паук, который умел становиться невидимым и вплетать в паутину чесотку и зуд.

Чтобы разобрать архив, ей дали две с половиной недели. Паук показался на третий день. Именно тогда она поняла, что не справится.