О чем знаешь сердцем
Шрифт:
– Вау, – шепчу я после того, как мы с Колтоном вытаскиваем каяк на мелководье. – Здесь так красиво вечером.
Колтон все смотрит вдаль.
– Я мог бы стоять и смотреть на это бесконечно.
– Я тоже, – соглашаюсь. И думаю: так, как сейчас. Утопая ступнями в песке, пока их омывает прохладная вода… вместе с тобой.
– Готова? – Колтон придерживает каяк, чтобы я села.
Я забираюсь внутрь, он тоже, и мы, устроившись на сиденьях, опускаем наши весла в темную воду и начинаем легко преодолевать одну маленькую волну за другой. Я смотрю, как мое весло,
– Почему вода такого цвета? – спрашиваю я через плечо.
– Это красный прилив, – отвечает Колтон.
– Красный прилив? – Я озираюсь вокруг. Мне не очень-то нравится, как оно звучит, особенно после того, как я позволила уговорить себя уплыть из нашей маленькой бухточки в темноту – чтобы посмотреть на салют с воды. Я оглядываюсь на него. – Страшно даже спросить, что это.
– На самом деле ничего страшного нет, – говорит он. – Все дело в особых водорослях, которые вдруг, ни с того ни с сего, разрастаются по всему побережью. Это просто потрясающе, когда оно происходит.
– Правда? – Я все смотрю на воду, пока мы плавно скользим по ней. Выглядит она скорее грязной, чем потрясающей.
– Угу. Это такая совершенно внезапная штука – никто не может ни предсказать ее, ни контролировать. Наверное потому, что никто толком не знает, почему оно появляется, но по ночам…
Он таинственно замолкает, и когда я оборачиваюсь, его лицо лучится уже знакомым мне светом. И я улыбаюсь.
– Что по ночам? – спрашиваю.
Он поглядывает на воду, словно раздумывая, говорить или нет, потом сверкает улыбкой, от которой на щеках у него появляются ямочки.
– Подожди. Скоро сама увидишь.
– Вот теперь мне действительно страшно.
Колтон смеется.
– Тут нечего бояться, честное слово. – Веслом он указывает на силуэт пирса вдали. – Поплыли. Нам надо поторопиться, если мы хотим быть на месте к началу салюта.
Я смотрю на пирс, выдающийся в океан под быстро темнеющим небом.
– Это так далеко… Ты уверен, что мы сможем вернуться? Мы не потеряемся в море? И этот красный прилив… он нас не съест?
– Не могу ничего обещать. – Колтон пожимает плечами. – Но сегодня вечером я готов рискнуть. – Он улыбается уверенно и спокойно – на воде он явно как дома, – и в этот момент я вновь ощущаю, как воздух между нами начинает вибрировать.
– Готов рискнуть, значит?
Он медленно кивает, стараясь выглядеть серьезным.
– Только ради тебя.
– Что ж, – говорю я, не в силах сдержать улыбку. – В таком случае, я тоже готова рискнуть.
– Хорошо, – отвечает Колтон, и я точно знаю, что на сей раз он и надеялся, и рассчитывал на такой ответ. Он смотрит мне в глаза, не отрываясь, и улыбка снова прокрадывается на его лицо. – Ты не пожалеешь.
Небо становится цвета индиго, и над океаном, пока мы плавно движемся по его ровной глади, появляются первые звезды, крошечные и яркие. Мои взмахи веслом поначалу такие сильные, настолько полны нервной энергии, что мне кажется, я смогу догрести до горизонта и обратно и не устать. Но через несколько минут тишины мы соскальзываем в наш привычный молчаливый ритм, я расслабляюсь и вновь оказываюсь там, где ничего нет, кроме океана, небес и нас, плывущих вместе сквозь невидимое пространство, где одно заканчивается, а другое находит начало.
Мои глаза привыкают к сумеркам почти с той же скоростью,
Кораблю безопасно в гавани, но не для этого строят корабли.
Вот, для чего их строят. Вот, для чего они предназначены, для этого ощущения здесь и сейчас. И может быть… может быть, наши сердца предназначены для этого тоже.
Мои глаза еще закрыты, когда я чувствую, что ритм Колтона пропускает удар, и понимаю, что он поднял весло из воды.
– Вот оно, – слышу я из-за спины его взволнованный голос. – Куинн… ты это видишь?
Я открываю глаза, и Колтон, как можно дальше наклонившись вперед, чертит веслом сквозь воду рядом со мной. В первую секунду я уверена, что это обман зрения. Уже совсем стемнело, вдалеке, на пирсе, мерцают огни, а в небе над нашими головами – точечки звезд, но в том месте, где его весло разрезало водную гладь, возникает бледно-голубое сияние. Я моргаю, и оно исчезает.
– Видишь? – спрашивает Колтон и, прежде чем я успеваю ответить, снова проводит веслом по воде. Бледно-голубое сияние появляется вновь и с той же быстротой исчезает.
– Что это? – Я смотрю на воду во все глаза в ожидании, что оно повторится.
– Вода. – С негромким смехом Колтон опускает конец весла за борт и, с силой вращая им, зажигает новую вспышку голубого света, ярче, чем в прошлый раз.
– Но… – Не договорив, я повторяю за ним. Кручу веслом и с изумлением вижу, как вокруг него появляется такое же голубое сияние. Смеюсь во весь голос. Этому… этому… я даже не знаю, как это назвать… нет никакого логического объяснения.
Я чувствую, что Колтон наблюдает за мной.
– Я надеялся, что нам повезет это увидеть, – произносит он.
– Но что это? – Я все рисую веслом круги, по-прежнему не веря своим глазам.
– Это называется биолюминисценция, – отвечает он. – Ее создают те самые водоросли, о которых я тебе говорил. – Колтон зачерпывает веслом немного воды, и когда капли, стекая с его края, ударяются о водяную поверхность, на ней появляются крошечные, едва различимые пятна голубого света. В темноте мне не видно его лица, но, судя по голосу, он улыбается от уха до уха.
– А как они… – Я опять веду веслом по воде, все еще пытаясь понять, как нечто подобное может существовать в реальности.
– Такой у них защитный механизм, – говорит он. – Вроде рефлекса. Когда что-то их задевает, они отвечают светом. – Он описывает веслом широкий полукруг, и нежно-голубое сияние появляется вновь – и почему-то кажется более особенным, ведь теперь я знаю, почему оно происходит. Потому что, когда этим маленьким растениям страшно, они начинают сиять.
– Это… настоящее волшебство. – Я легко касаюсь веслом воды. У меня кружится голова – и тому причина ночь, океан и сияние. И Колтон, ведь это он показал мне все эти волшебные вещи. Подарил их мне.