О-ерой, академия для избранных
Шрифт:
– Превышение должностных полномочий, оскорбление, покушение на мою жизнь и здоровье, моральный вред!
– Надеюсь - это все?
– А что, этого мало? – я посмотрела прямо в темные глаза ректора.
– Нет, и, тем не менее, вы все равно должны подписать эту бумагу.
– Интересно, почему? – я закинула ногу на ногу, ощущая себя хозяйкой положения.
Из угла доносилось нечленораздельное шипение, но я абсолютно не обращала на него внимание. Я не собиралась никому облегчать жизнь, буду торговаться до последнего. Блеквел не щадил меня ни на секунду. Даже его
– Я как раз понимаю, а вы, Дмитрий Сергеевич?
Ректор резким движением налил себе в стакан воды и залпом осушил его.
– Чего вы хотите? – а вот это деловой подход.
– Для начала, извинений!
– Эдриан, – процедил сквозь зубы Дмитрий Сергеевич.
– Из-ви-ни-те, ваше высокоблагородие, – насмешливо произнес Блеквел, продолжая прикладывать лед.
– Вот и все, а теперь подписывайте, – потребовал Дмитрий Сергеевич.
– Неа.
– Ну, теперь-то почему?
– Вы издеваетесь? – я встала, меня так распирало от гнева, что сидеть не было уже сил. Я начала ходить по комнате, меряя ее пространство шагами.
Дмитрий Сергеевич начинал выходить из себя. Сначала он смотрел на меня, потом на племянника.
– Савицкая, я ведь могу и по-плохому!
– Да и я могу, но профессор уж точно здесь работать перестанет. А все почему? Потому что гордость мешает извиниться нормально и перестать вести себя, как последняя скотина, – я смотрела на Дмитрия Сергеевича, который продолжал хмуриться.
А потом вдруг внезапно рассмеялся.
– Ну, племянничек, а она ведь права! – он посмотрел на меня, улыбнулся, и снова обратил свой взор в сторону Блеквела, пытавшегося слиться с диваном. – Лакшми, я прекрасно понимаю ваши претензии, но лучшего наставника вам не найти. Поймите, в академии нет предметов, обучающих владению собой и своим зверем. Всем техникам, приемам, наши дети обучаются с рождения в своем клане. Вы не найдете здесь того, кто стал бы вам помогать.
– Я так не думаю, ваша кандидатура меня бы вполне устроила, – заявила я. А что, ректор мне симпатизировал, максимум что мне грозит, так это приставания. Дмитрий Сергеевич меня топить не будет.
– Это исключено! – зарычал из угла Блеквел.
– Увы, это невозможно.
– Жаль, может все же есть другие кандидаты? – с надеждой переспросила я.
– Никакого уважения, – вспылил в очередной раз Блеквел и «вскочил» с дивана. Вернее сполз, отбросив в сторону лед.
Я в изумлении прикрыла ладошкой рот. Блеквела словно через шредер пропустили, а у меня возник вопрос: кто же его так?
– Профессор, простите мое любопытство, но что с вами произошло?! – осведомилась я, чтобы поблагодарить этого человека, ну или оборотня.
– Не вашего ума дело, – Блеквел поковылял к глобусу, нажал на кнопочку. После чего отъехала панелька. Эдриан по-хозяйски достал бокал и графин с виски, судя по цвету.
Щедро плеснул себе алкоголя и быстро выпил, даже не поморщившись. Дмитрий Сергеевич сидел в своем кресле и наблюдал за всем этим цирком, сложив руки на груди, с некоторой доли отрешенности. Он явно
– Я не намерен извиняться и лебезить перед этой… – Блеквел замялся, на его языке явно вертелся не самый приятный по отношению ко мне эпитет, и он усердно пытался подобрать подходящее словно, но без мата. – Этой… этой неблагодарной девчонкой! – ректор кивнул, намереваясь выслушать все притязания Блеквела. – Она просто невыносима, абсолютно не умеет себя вести, никакого уважения и почтения к своему учителю. К тому же я уже извинялся.
– Да, – не стала отрицать очевидного. – Однако вы забыли, как снова смешали меня с грязью и чуть не утопили в пруду, не говоря уже об остальном!
– А ну, тихо! – прорычал ректор. – Вы оба стоите друг друга!
Блеквел не выдержал и хлебнул уже прямо из горла графина, а потом тыльной стороной ладони вытер рот.
– Хорошо, раз так. Тогда я тоже напишу заявление на отчисление Рема Саммерса, в связи с нарушением устава и нападением на вышестоящее руководство!
Я закусила губу, ректор в ответ усмехнулся. Мне снова не оставили выбора. Если не подпишу, подставлю Рема, который за меня заступился. Подпишу – снова придется терпеть Блеквела.
– Это шантаж! – возмутилась, подходя к планшету и быстро читая содержимое.
– Нет, это обмен, – заявил Блеквел.
Я посмотрела в его слегка заплывшие глаза и поняла: Эдриан больше не посмеет издеваться надо мной, иначе ему не поздоровиться.
На душе сразу полегчало! Я быстро поставила подпись и обратилась к ректору:
– Я подписала, но в следующий раз я дам ход жалобе и скажу, что отказа вы добились под давлением. И вы понимаете, даже если Эдриана не осудят, работать дальше в академии ему не позволят.
Дмитрий Сергеевич поджал губы, утробно рыкнул, так что даже у меня по телу побежали мурашки. Я непроизвольно отступила на шаг, а вот Блеквел, тот, кому он адресовался, остался стоять на месте, с едкой ухмылкой на лице.
Глава 39
Мужчины были так заняты собой и своими проблемами, что даже за все время разговора не обратили на меня и мой внешний вид никакого внимания, или мне просто сделали поблажку?! Впрочем, так даже лучше, пусть оставят меня в покое, его как раз не хватает.
В общем, в комнату я вернулась с полным бардаком в голове и щемящим чувством в душе. А едва дошла до кровати, просто упала на нее.
В голове билась одна совершенно пугающая мысль: Рем начистил морду Блеквелу из-за меня. Неужели все его слова о дружбе правда? И почему Ладлоу его не отговорил? Совсем необязательно было из-за меня пачкать руки. Хотя мне доставило искреннее удовольствие видеть Эндрю в таком состоянии, Рему не стоило рисковать своим обучением, не стоило все же опускаться до уровня такого слизняка, как Блеквел. Тем не менее чувствовала себя отмщенной. А как сам Рем, ему, наверно, тоже досталось, все же Эдриана не просто так взяли в учителя. Не раздумывая, быстро набрала номер Саммерса.