o f2ea2a4db566d77d
Шрифт:
что вместе будет веселее.
Никаких вещей с собой не взяла. Ни с кем не попрощалась.
Илья дошёл до поворота на пионерский лагерь «Зорька». На любом сельском шоссе есть
пионерлагерь «Зорька». Что-то вроде сети отелей «Holiday Inn». Илья не верил, что там кто-
то живёт. Сторож, кстати, мог и пристрелить его.
Дорога, по колено засыпанная снегом, уходила глубоко в лес. Юноша недоверчиво
вглядывался в темноту с убого освещённого редкими фонарями
забора не видел. Сплошная темнота. Стоило вернуться за фонарём, но Илья боялся услышать
очередную колкость Дины.
Сделал шаг с шоссе, подвернул ногу и упал лицом в снег.
Какое спокойствие. Какое миролюбие. Илья выдернул застрявшую ногу из снежной дыры,
перевернулся на спину и глянул в чернильно-синее небо, отороченное снизу тёмными
2
ветками елей. Он любил делать так в детстве. А потом мама, заметив, взволнованно кричала,
что простудится. Только тогда на лицо падали редкие снежинки. Эта же ночь выдалась
сухой, и не было поблизости родного дома, где сидишь с раскрасневшимися щеками перед
камином и пьёшь горячее какао из огромной кружки. Илья чертыхнулся.
– Вот же противная баба, - пояснил он громко.
Дина оказалась неразговорчивой попутчицей. Даже высокомерной. Сперва Илья пытался
разболтать её, но она отвечала односложно и неохотно, предпочитая живому человеку
телефон. В конце концов Илья тоже замолчал. З а м о О себе, когда собеседник не
интересовался, он рассказывать не умел – воспитание не позволяло. Всю дорогу сидел л л л
напряжённый. Даже корил себя, что не умеет легко сходиться с людьми. А после аварии
чувство вины захватило уж без остатка. Потому он и согласился идти, неизвестно куда куд
куд, так охотно.
Попытался встать. Удалось. Ринулся в черную дырищу леса. Ветви елей, склонившиеся под
тяжестью снега, почти касались его макушки. Как будто в пасть чью-то лезешь. Только не
пахло ничем. Он очень быстро устал.
–
У этого сторожа провиант на целый сезон, да?
Илья сел на снег. Г г г г
–
Здесь нет следов от машины. Почему он не расчищает дорогу?
Закатил глаза. Капризно ответил:
–
Потому, что это летний лагерь.
Встал, с обиженной миной пошёл дальше. Через некоторое время Илью плотно обступила
темнота. Никаких звуков, кроме скрипа снега под ногами и его собственного тяжёлого
дыхания. Илья пытался разглядеть впереди хоть какой-нибудь огонёк. Только темень. Он
шёл так около двадцати минут, пока не упёрся в покосившийся забор.
– Чудесно, - сказал вслух, - дорога приводит к забору. И в какой стороне,
ворота или калитка? Что за манера?
Ра ра ра ра На всякий случай он ощупал часть забора в надежде обнаружить дверную
ручку или петли. Слишком темно. Порвал перчатку о хвостик проволоки. Принюхался.
Должен ведь сторож топить печку. Нос, как и прежде, резал только мороз.
Илья подтянулся. Забор под ним вздрогнул и слабо застонал. Юноша осторожно
перевалился на сторону пионерлагеря, но все равно разодрал при этом низ куртки.
Выпрямился и огляделся. Различить отсюда он мог только ели, ведь обычно корпуса
пионерских лагерей располагаются в глубине. Илья двинулся вперед, поминутно
останавливаясь. Прислушиваясь.
–
Да чего я осторожничаю, в конце концов? Я же не грабитель.
Ему показалось, или это какие-то звуки? Нет. Тишина. Делая широкие шаги, Илья всё-таки
старался производить меньше шума. Если кто-то есть поблизости, он будет знать, в какую
сторону идти. Пока же двигался наугад.
Опять звуки. Повторяются, значит, точно не показалось. Илья остановился и изо всех сил
напряг слух. В зимней тишине отчётливо звучит только твое собственное сердце. И как ни
старайся его приглушить, – всё безуспешно.
Вот оно! Илья даже вспотел от неуместного страха. Это люди хором смеются. Где-то слева,
то ли далеко, то ли не очень. Хохотали и тут же замолкали. Как волны. Движения Ильи
замедлились. Он слушал, недоверчиво, как животное – впитывал происходящее.
Промежутки между смехом всегда разнились. Могло пройти и несколько минут, и пара
секунд.
От напряжения в спине засвербело. Раз они смеются, почему не слышно никаких других
человеческих звуков? Например, срывающегося голоса рассказчика, ведь они выслушивают
что-то очень смешное. Или телевизор смотрят. Почему не слышно звуков телевизора? Около
пяти утра. Илье расхотелось идти дальше. Может, у этих людей хорошее настроение, но они
вряд ли его ждут. Смех больше не повторялся.
3
Мужчина разглядел небольшой домик. Приблизился. В окна заглядывать не хотел. Тихо
постучался. Ничего. Илья обошёл дом, и понял, что поблизости опять нет никаких построек.
Опять только ели. Он взошел на крыльцо и несмело постучался в дверь.
Ему мучительно не хотелось шуметь. Спрашивать громко «Есть там кто?», кричать еще
громче «Ау!». Повинуясь какому-то глубинному суеверному чувству, Илья уважал эту
тишину вокруг. Крикни он сейчас – получится слишком дерзко, слишком, даже если