О Феликсе Дзержинском

Сборник

Практикой своей хозяйственной работы Феликс Эдмундович показал, что он, этот грозный хозяин ЧК, сумел одновременно быть человеком-магнитом для целой фаланги дружно работавших с ним и глубоко ему преданных и просто специалистов, и профессоров-специалистов. Но не было большего врага для методов неторопливого профессорского подхода к решению огневых вопросов рвущейся из прежних оков хозяйственной жизни!

Как хорош был Феликс Эдмундович во время своих гневных реплик! Вот он выпрямляется во весь свой высокий рост, весь одно напряжение, как туго натянутая, металлом звенящая струна…

Резко углубились морщины на лбу и в углах характерно очерченного рта. Бледное лицо порозовело, в глазах огневая сила…

Феликс в бою – противникам нет пощады!

Не раз приходилось и мне быть в рядах этих «противников» и наблюдать потом милое смущение Феликса Эдмундовича, когда я приводил ему цитаты из его только что разразившейся громовой реплики. И не раз приходилось мне откровенно ему признаваться, что смущение его напрасно: рассердиться на него было невозможно…

Транспорт нашел свой полный голос. Результаты – на глазах целого мира. О транспортной разрухе скоро перестали говорить и злейшие враги.

* * *

Вероятно, многие помнят те иллюстрации, которые в свое время приводились для демонстрации перехода количества в качество. Вот перед нами просто талантливый, всесторонне одаренный человек, а вот небольшая прибавка к комплексу его духовных свойств – и перед нами гений мирового масштаба… Есть доброкачественная страстность работы, делающая данного человека бравым работником на трудовой ниве, а вот небольшой плюс к этой страстности – и перед нами рыцарь-энтузиаст, увлекающий за собой массы. Таким рыцарем-энтузиастом в хозяйственной области, по признанию всех, попадавших в сферу его непосредственного воздействия, был Ф. Э. Дзержинкий. Этот рыцарский энтузиазм знают только великие эпохи, такие эпохи, героями которых являются массы. Но масса должна искать своих конкретных производственников и мощь этих производственников – от мощи этой массы.

ф. Э. Дзержинский всю свою жизнь шел такой прямой дорогой, в которой не было ни малейшего отклонения от прямых маршрутов железных, революционных, пролетарских колонн. Он был человеком прямой революционной лобовой атаки. В этом вся тайна его целеустремленности и всего успеха его жизни. Таких людей любит и знает масса, потому что они сами растут из ее лучших тайников и думают ее лучшие думы. Им не приходится приспосабливаться – они борются за правду и не боятся правды-истины, как бы тяжка она ни была. Поэтому они могут говорить с массами таким языком, на который не рискнет никто из самых близких «попутчиков».

Историческими, незабываемыми будут для многих из нас выступления Феликса Эдмундовича перед многолюдной толпой рабочих, пленарпым представительством наших профсоюзов, в знаменитом московском Колонном зале. 85 Целое волнующееся море людей и целый сонм картограмм и диаграмм, иллюстрирующих очередную работу ВСНХ. Но разве это просто отчет главы ведомства? Всякий раз это был отчет-исповедь честного боевого солдата-труженика перед главными хозяевами страны. Но он беспощаден не только к себе. Увы, мы теперь знаем, как сжигал он себя в этих выступлениях и как правы были доктора, которые говорили, что это для него самое опасное поприще… Феликс Эдмундович беспощаден и к тем, кому он нелицеприятно служит, если он видит слабые места и бреши в их трудовом строе. И громом аплодисментов, идущих от самого нутра, отвечает ему волнующаяся человеческая масса на его гневные реплики…

85

Имеется в виду доклад Ф. Э. Дзержинского 9 февраля 1926 г. на пленуме ВЦСПС «Промышленное строительство и хозяйственные затруднения СССР» (см. его «Избранные произведения», т. 2, с. 364–380).

В первые годы советского строительства нам неоднократно приходилось говорить о том «займе», который нам приходится делать у нашего многомиллионного крестьянства, и о тех векселях, по которым мы

должны будем ему со временем уплатить. Но не только в первые годы, а и во всю полосу первоначального социалистического строительства приходится живущему поколению делать займы в пролетарском мире. Феликсу Эдмундовичу изо дня в день по его политической работе приходилось учитывать и положительные и отрицательные явления в том итоге наших отношений к пролетариату, который подводила сама жизнь. Едва ли кто-нибудь другой был так осведомлен о всех проявлениях того или другого недовольства рабочих во всех их цеховых уклонах. Но никогда ни па йоту не пошатнулась в нем его вера во всепобеждающий революционный инстинкт пролетарской массы, рвущей последние цепи капиталистического уклада!

Он знал, что этот класс в целом пойдет на величайшие материальные лишения, если он почувствует, что на чашу весов брошены его судьбы, судьбы класса – передового борца. Лишь бы не было оскорблено его пролетарское правовое сознание, лишь бы источник этих тягот был чистым!

14 июня 1924 года мне пришлось работать вместе с Феликсом Эдмундовичем в одной правительственной комиссии, имевшей в виду выработать ряд положений о нормировке и урегулировании трудных вопросов зарплаты. Наиболее решительную и осторожную позицию занимал в отом вопросе Феликс Эдмундович, связывая наши возможности в этом отношении с дальнейшим повышением производительности труда. Он подверг резкой критике те оптимистические данные, которые на этот раз демонстрировали наши статистики труда. В разгаре спора я написал ему маленькую записку, в которой предупреждал его относительно некоторого риска перенапрягать идеалистическую самоотверженность пролетариата. Вот что ответил он мне на мою записку (цитирую дословно):

«Я помню мои молодые годы. Я был массовым агитатором. Я помню, как эти массы жертвовали всем, идя под расстрелы, как рабочие готовы были всем жертвовать, как их беспросветная жизнь приобретала красочность и радость именно благодаря идее, т. е. идеализму, не философскому, а рабочему».

В этих словах – весь Феликс Дзержинский и вся сущность его отношений к рабочему классу.

Рыцарь революции.М., 1967, с. 213–223

В. Д. БОНЧ-БРУЕВИЧ

«ЖЕЛЕЗНЫЙ» НАРКОМ ПУТЕЙ СООБЩЕНИЯ

Несмотря на все старания и заботы со стороны Владимира Ильича, несмотря на все совещания и постановления Совнаркома и Совета Труда и Обороны, транспорт, то улучшаясь, то ухудшаясь, все-таки все время хромал на обе ноги. Нужны были какие-то чрезвычайные меры для приведения его в полный порядок. Нужен был человек, который обладал бы железной волей, был бы достаточно опытен в администрировании, авторитетен среди рабочих масс, тверд в проведении всех мер и принятых решений в жизнь, имел бы достаточный опыт в борьбе с саботажем, вредительством и прямым хулиганством, нередко в то время проявлявшимися на линиях железных дорог. Владимир Ильич долго присматривался, кому именно дать особые полномочия по НКПС. Ни один из бывших четырех наркомов не удовлетворял его. Он не видел в них и достаточной решимости в тех случаях, когда, как говорил он, нужно «там речей не тратить по-пустому, где нужно власть употребить».

– Немедленно просите Дзержинского приехать ко мне, – сказал Владимир Ильич после одного из очередных скандалов на железных дорогах, когда снова не было выполнено очень важное распоряжение правительства.

Видно было, что чаша терпения переполнилась и Владимир Ильич переходит к решительным действиям. Феликс Эдмундович очень быстро приехал из ВЧК.

– Вам придется взяться за наркомство по НКПС, – сказал Владимир Ильич, как всегда ласково и дружественно здороваясь с Дзержинским, которого он очень ценил и уважал.