О геополитике: работы разных лет
Шрифт:
Франция всегда, если “священные” договоры наносили ущерб ее чувству собственного достоинства или ее интересам, действовала против них всеми средствами культурной, силовой и экономической политики, как в 1814-1859 гг. против Парижского мира или в 1871-1919 гг. против несомненно не вредившего ее жизни Франкфуртского мира, усиливая свои происки против всех каким-либо образом связанных с ней договорами о партнерстве союзных держав. Если ей ничего не удавалось в этом отношении, то знаменитая книга Андре Шерадама “L'Europe et la question d'Autriche” (“Европа и австрийский вопрос”) (Париж, 1901!) тут же предложила рецепт разрушения Габсбургской монархии при как можно большем расчленении населявших ее немцев (существуют и другие подобные многочисленные попытки), в таком случае этот прецедент был бы достаточным, чтобы оправдать все, что предпринималось до сих пор “Третьим рейхом” для восстановления сближения
Бодрствуют нечистая совесть держав, упорствующих любой ценой, их собственное подспудное чувство, что они стоят на пути, который как раз может привести к тому, чего они трусливо хотели бы избежать: пересмотра несправедливого распределения земного пространства в пользу всемерного развития и имеющихся для этого жизнеспособных сил, но нет также недостатка в голосах, которые пробудили бы это, когда возникла угроза заснуть вечным сном. [с.359]
Письмена на стене, начертанные предостерегающим перстом, — это для Франции и ее колоний, с одной стороны, упадок жизненной воли вообще и малодушие рантье, а с другой — Народный фронт, забастовки в жизненно важных отраслях производства, ослабление служебной дисциплины; однако для метрополии Британской мировой империи это более чем внезапное, как, впрочем, и на Севере Германии, падение рождаемости, поддерживаемая ею повсюду на Земле болезнь урбанизации. В отличие от германской, где на слишком тесном пространстве сгрудилось многочисленное население, она является добровольным заболеванием, точно обозначенным Картхиллом в формуле “lost dominion”, а именно ослабевший дух господства, размягчение национальной воли. Ибо урбанизация обнаруживается и в девственных областях, как Австралия и Новая Зеландия, где она при наличии обширных, пустующих, слабозаселенных пространств поднимает рост населения более чем на 50%, или же в молодых образованиях, как Соединенные Штаты, где почти половина населения Калифорнии сосредоточена в двух городах.
Попытка, невзирая ни на что, закрасить на карте обширные пространства Земли в соответствующие цвета, а на деле оставить их пустующими, в чем преуспевают Франция, Англия и их ближайшие сателлиты, а теперь примкнувший к ним Советский Союз (самый большой обладатель земельных пространств в качестве наследника царской империи), должна побудить живущих в тесноте, обреченных на голод и упадок при наличии достаточных земельных пространств к взрывам, прорывам и “вспашкам” вслед за Японией и Италией: обе с привлекательным успехом для потомков. По этой же причине в 1938 г. произошло слияние Великой Германии с природной силой.
При вопиющей несправедливости вследствие устаревших грабительских прав собственности (потому что ведь по-иному не возникали, за немногими исключениями, притязания старых колониальных держав на заморские владения) возрождается как раз естественное право на существование в пространстве, обеспечивающем приложение рук каждого родившегося на Земле человека; прежде всего он старается путем уговоров и убеждения, изображения несправедливости добиться лучшего права на свое существование и жизнь, в противном случае он укоротит ее, прежде чем почувствует в мировой истории благоприятные повороты, чтобы на невозделанной земле проложить новые борозды.
Таково нынешнее состояние стомиллионного немецкого народа, от которого начиная с первых десятилетий XX в. отрешились японцы и итальянцы.
Не каждому народу свойственно, как в Советском Союзе, избавиться от грядущего перенаселения с помощью ВЧК, а затем ГПУ (которым мы благодарны за приводимые цифры), в результате умерщвления 6 млн. человек, смерти от голода за два года (1922 и 1931 гг.) 4 млн., изгнания приблизительно 22 млн. из их [с.360] домов и подворий, и все же численность населения снова поднимается до 160-170 млн.; или же иноземным народам, как в Китае, где численность населения посредством “выбраковки” в коммунистическом семейном доме сократилась в отдельных провинциях (Гуанси) до 6-10 млн.
Небольшие пространства с высокой культурой, как Япония, Италия или Германия, исключают подобное лечение кровопусканием; они питают к тому же слишком большое уважение к культурным достижениям отдельной человеческой жизни, чтобы обращаться с людской массой образом, который, собственно, должен был еще больше отдалять демократии европейского Запада и по ту сторону Атлантического океана от совместных действий с носителями таких принципов политики народонаселения, как часто критикуемые их прессой за произвол диктатуры или вождистские государства. Следует, например, вспомнить о великих монголах и Людовике XIV, чтобы увидеть, как планомерно
Когда совсем недавно одна уважаемая британская газета сослалась на крупные территориальные потери России на Западе и превозносила ее добропорядочность за сдержанность в вопросах территориальных захватов, то следовало бы сказать, что как раз пространственные расширения царской империи на Запад происходили на основе грабительских договоров (часто вопреки желанию соответствующих народов) и это раскрывает не вызывающим возражений образом маршал Пилсудский в первом томе своих трехтомных мемуаров; но на Дальнем и Среднем Востоке русские вознаградили себя захватническим образом, что де-факто на их счет должны быть отнесены более 3 млн. кв. км; так велик был грабеж Россией земель с 1911 г., несмотря на потерю Маньчжурии, даже если Танну-Тува, Внешняя Монголия и Китайский Туркестан продвинулись на уровень мнимого государственного существования, которое, однако, ничуть не лучше марионеточного положения Маньчжоу-го, так раздражавшего Лигу Наций и ее верного слугу Литвинова.
Если сегодня нас убеждают в том, что остров Сахалин и побережье около Владивостока — это древняя священная русская земля, то она не более священна, чем все то, что с 1850 г. приобрели Англия и Франция или король Леопольд; сравните с тысячелетней принадлежностью левобережных рейнских альпийских областей к германской земле, с судьбоносной общностью на Дунае и в Альпах, с неделимостью Шлезвиг-Гольштейна, и для знатоков такая основа для удержания областей, отторгнутых дерзким грабежом от японского кольца островов в 1875 г. и маньчжурского побережья в 1849-1851 гг., есть не что иное, как злая шутка, рассчитанная на историческую и географическую неосведомленность ничего не подозревающих делегатов Лиги Наций. [с.361]
Существует огромное различие между “вспашкой”, цель которой снова восстановить прежние права, и вторжением в чужую по сути страну, которое использует свое военное превосходство и из вчерашнего грабительского преступления творит параграфы права завтрашнего, что послезавтра Лига Наций должна будет защищать вопреки справедливому порицанию и негодованию ограбленных. Не грабеж и меч создают прочное право на пространство, а работа, воспитание (культура) и плуг.
Исходя из широкого и основательного геополитического знания большинства спорных вопросов, касающихся предназначенных для “вспашек” пространств Земли или связанных с этим опасений, осмелимся утверждать, что попытка злоупотребить единичным ударом в силовой игре (подобным тому, что имел место в 1918 г.) в расчете на прочное урегулирование, а следовательно, из действия, продиктованного пристрастием, ненавистью, гневом и поразительным невежеством, выводить прочное право, неизбежно должна вести к взрыву, как до сих пор шаг за шагом приводила она к справедливым расчисткам межей, когда внутреннее жизненное право брало верх над буквоедским. Судетское немецкое землячество было в 1938 г. последним примером в этой цепи.
Можно ли допустить, что народ государства, насчитывающего около 75 млн., смирится с тем, что на его глазах постоянно чинят надругательства над 3,5 млн. людей, родственных ему по крови? Такое ежедневно происходило там, в Судетах, в отношении немцев с помощью искусства управления, от которого шаг за шагом сконфуженно избавляют в Женеве друзов, курдов, ассирийцев, потому что в 1919 г. в интересы одной крупной державы-рантье входило создание привратника для системы малого альянса посредством угнетения трех других наций 51 . Такие попытки равновесия дают импульс к раскачиваниям маятника в противоположном направлении, точно так же как искусственное образование в виде двух плохо управляемых Лигой Наций республик в устьях Вислы и Мемеля 52 , которые не хотели вести искусственно навязанное им существование. Верит ли народ со столь здравым смыслом, каким некогда обладала старая Англия, что можно безнаказанно называть (как это делают ее люди между собой) политическое сооружение “поясом дьявола” (“Промежуточной Европой”) и в возвышенно-ходульной фразеологии Лиги Наций требовать для того же самого сооружения священной неприкосновенности? Эта контригра лицемерия, лжи и понимание того, что есть, побудили наш узкий круг посвятить первый раздел этой книги 53 о “вспашке” главным действующим лицам и сорвать с них маски, потому что они такими вводящими в заблуждение образованиями подрывают собственные полевые укрепления и открывают не поддающимися учету подрывными действиями проходы и лазы — несмотря на ясное представление, что вся их европейская крепость не выдержит второго конфликта образца 1914 г., включая их собственные главные долговременные оборонительные сооружения (Kernwerk). [с.362]