О Главном. IT-роман
Шрифт:
Через полгода после своего нового назначения он внезапно исчез, прихватив с собой лучшие экспонаты из накопленной веками коллекции драгоценных исторических реликвий.
Пропажа обнаружилась далеко не сразу. Унести все за один раз он просто не мог. Ему потребовались те самые полгода, чтобы качественно изготовленные копии постепенно заместили около сотни уникальных исторических памятников.
Бывшие соратники неоднократно пытались его поймать, обнаруживая в каталогах престижнейших аукционов знакомые раритеты, но безуспешно. Будущий Главный Координатор обладал потрясающей интуицией и удивительным даром перевоплощения.
Сам
Но его не поняли. Более того. Руководство ассоциации было возмущено его призывами возглавить наркобизнес в мировом масштабе. Они совершенно не понимали настоящего предназначения возглавляемого ими движения.
Эти старые напыщенные чиновники от противников религии единого Бога над ним тогда просто посмеялись. Но он, будущий Главный Координатор, знал, он своей кожей чувствовал, как ему кто-то показывает верный для всего движения путь. Нет, их великому покровителю вовсе не нужны примитивные магические обряды. Или глупые попытки уничтожить какую-либо святыню верующих. Это все не то. Нужно совсем другое. Нужна целенаправленная работа по совращению людской породы. И не в отдельно взятой деревне, а в масштабе всей Земли.
И тогда он решил все необходимое сделать сам. Без них. Но для этого ему были нужны деньги. Большие деньги. И он их взял. Ведь они просто лежали и ждали его.
Ему было нелегко. Он был один, и никто не хотел ему так просто подчиняться. Только деньги и жестокость были его силой. Для создания тонкого механизма координации наркобизнеса в мировом масштабе ему пришлось физически уничтожить две трети национальных руководителей. И продать практически все ценнейшие памятники истории, накопленные поколениями сатанистов всех мастей.
За одним исключением.
Одну реликвию он выделил сразу, понимая ее великий смысл и бесконечную силу. Никогда, даже в самые сложные времена, он не помышлял с ней расстаться.
Теперь, как он решил, пришло время эту реликвию использовать. По ее прямому назначению.
Глава 38
Иерусалим, площадь у Стены плача
«Могли бы и сообщить нам поточнее, кого эта самая маленькая партия Израиля решила встретить здесь. Знали бы имя – сами бы определились, чего и кого следует опасаться. А так, легко сказать – режим особой бдительности, – и все, – бубнил про себя Наум, старший дежурный контрольно-пропускного пункта у Храмовой горы. – Опять же, что, им так уж нельзя найти другого места? Обязательно нужно этого гостя встречать именно здесь, у Стены плача? Ведь доступ к Стене обычным людям тоже не перекроешь ни на минуту, это же закон».
По сигналу Наума сквозь рамку прошел очередной посетитель. Это был Сергей Бойцов. Он посетил практически все основные христианские памятные места святого города и наконец добрался в своих экскурсиях до остатков храма Соломона.
«Вот, все бы так и приходили. Правильный посетитель Стены. Никакой ручной клади. И на себе из металла тоже ничего странного – бляха на ремне да телефон. А то минут десять назад какой подарок достался – просто песня. Вот дождусь старого Хаима – расскажу и покажу. Он мудрый, может, что растолкует мне. Или
Подумать или посмеяться было над чем. Сам посетитель, о котором, не переставая, все думал и думал Наум, выглядел вроде бы неопасно – невзрачный тощий старичок в потертом черном костюмчике. Но старичок пришел к Стене не с пустыми руками. Он нес с собой весьма необычный, большой и потертый, если не сказать, ветхий, портфель. В портфеле был перевязанный длинной крепкой веревкой свиток Торы, который старичок жаждал приложить к Стене.
На просвет портфель был вроде бы без очевидных угроз. Металла, напоминающего детали огнестрельного оружия, в нем вообще не было. В этом Наум мог совершенно не сомневаться. Хитроумная программа в компьютере сама выбирала из рентгенограммы и анализировала все проносимые металлические предметы на возможность их использования в качестве составной части огнестрельного оружия. Программа пропустила портфель без замечаний, хотя и выложила его нестандартные детали в отдельную папочку.
Наум в этом с компьютерной программой был согласен. У него вызывали не то чтобы явное подозрение, но какое-то смутное сомнение непривычные детали этого портфеля. Например, откидывающаяся передняя стенка портфеля. Она по всему краю была украшена цельным металлическим орнаментом причудливой формы. Это была красивая стальная дуга с тщательно отделанными завитками и выступами.
Дно портфеля, как показало просвечивание, было из толстого куска дерева с какими-то выемками и металлическими скобками с разных сторон. Кожаная ручка портфеля снаружи не была как-либо прикреплена, но проходила сквозь толстую кожу в грубовато сделанные прорези. А изнутри ручка была просто привязана к проходящей от края до края портфеля длинной идеально ровной круглой палочке.
Но особо вычурным в портфеле был замок. Прикрепленный к кожаной лямке здоровенный кусок старого металла просто вставлялся в некоторое подобие раздвигающихся на пружине ножен. Наум не постеснялся пощупать этот замок руками. Края металлического обломка были острые, но признаков недавнего специального заострения не было. Этот металлический предмет, похоже, имел острые кромки от момента изготовления. А сам этот момент изготовления уходил, судя по виду поверхности металла, очень глубоко в историю.
Что еще насторожило Наума – это рассказанная старичком трогательная история. Подозрительно трогательная, по мнению Наума. Портфель этот – как бы семейная реликвия, сделан то ли в XVI, то ли в XVII веке. В ней многие поколения предков старичка спасали от всяких деспотических режимов священный свиток Торы. И вот теперь-де отец этого старичка умирает где-то в Восточной Европе. Он, стало быть, слезно попросил старшего сына, то бишь этого старичка, съездить на историческую родину и приложить свиток к Стене. А потом вернуться и положить ему на грудь.
Сама по себе история была вполне правдоподобной. И не такое видел и слышал Наум на этом посту перед Стеной. Но дело в том, что трогательная история, по ощущению Наума, никак не соответствовала глазам посетителя. Тот, правда, всячески старался не глядеть ни в демонстративно установленную над рамкой фотокамеру, ни в лицо кого-либо из сотрудников зоны досмотра. Но Наум был опытный работник и все-таки поймал пару раз этот взгляд. Никакой праведности и никакой доброты он там не увидел. Жесткие, холодные, какие-то нехорошие были эти глаза.