О Китае
Шрифт:
Так было и с Китаем. Методы, при помощи которых его объединяли, а затем расчленяли и снова объединяли, были подчас весьма грубыми. В китайской истории имели место кровавые восстания и династические тирании. И все же Китай был обязан своим существованием на протяжении тысяч лет не столько наказаниям, которые накладывали его императоры, сколько привитой его населению общности ценностей и правлению просвещенных чиновников.
Весьма простым для понимания является тот факт, что китайские культурные ценности по своей природе не были какими-то особенными и далекими от реальной жизни. В то время, когда в индийской культуре появился буддизм с его упором на медитацию и внутренний мир, еврейские проповедники – а позднее христиане и мусульмане – продвигали монотеизм с его главным постулатом о жизни после смерти, в Китае не было ничего религиозного в европейском
Авторство о превосходстве ценностей китайского общества принадлежит древнему философу Кун Фуцзы (или Конфуцию в европейском варианте произношения). Конфуций (551–479 годы до н. э.) жил в последние годы эпохи Весен и Осеней (770–476 годы до н. э.), периода политических переворотов, которые вели к кровавым схваткам правления Воюющих государств (475–221 годы до н. э.). Правящий дом Чжоу находился в упадке и не мог усмирить взбунтовавшихся князей, боровшихся друг с другом за власть. Жадность и насилие правили миром. В Поднебесной вновь воцарился хаос.
Конфуций, как и Н. Макиавелли, принадлежал к числу тех, кто вдоль и поперек исколесил страну в надежде получить место советника у одного из князей, а потом просто боролся за выживание. Но в отличие от Макиавелли Конфуция больше заботило внедрение гармонии в общество, чем манипулирование властью. Основное место в его рассуждениях занимали принципы правления, проявляющего сострадание, а также выполнение правильных ритуалов и внедрение сыновней почтительности. Конфуций не предлагал кратчайшего пути к богатству и власти, возможно, потому он и умер, не достигнув своей цели: не повстречал князя, который смог бы воплотить в жизнь его максимы, а Китай продолжал катиться в пропасть политического коллапса и войны [22] .
22
Для исследования политической карьеры Конфуция, воплотившей в себе классические китайские оценки, см. Annping Chin, The Authentic Confucius: A Life of Thought and Politics (New York: Scribner, 2007).
Однако учение Конфуция, записанное его учениками, выжило. Когда кровопролития закончились и Китай снова стал единым, династия Хань (206 год до н. э. – 220 год) восприняла идеи Конфуция как официальную государственную философию. Высказывания Конфуция, собранные в одном сборнике «Лунь юй» («Беседы и суждения»), или «Аналекты Конфуция», а также последующие книги научных комментариев трансформировались в каноны конфуцианства, превратившись в некое подобие китайской Библии и конституции, вместе взятые. Умение разбираться с этими текстами стало критерием для поступления на службу китайской императорской бюрократии – этого конклава сведущих в литературе ученых-чиновников, которых отбирали на общенациональных экзаменах и назначали поддерживать гармонию в огромном государстве императора.
Хаосу своей эпохи Конфуций противопоставил понятие «Дао» (путь) справедливого и гармоничного общества, существовавшего, как он учил, когда-то в прошлом – в далеком «золотом веке» Китая. Главной духовной задачей человечества является воссоздание настоящего порядка, находящегося на грани утраты. Работа для души возводилась в задачу не столько откровения или освобождения, сколько терпеливого возрождения забытых принципов сдержанности. Цель – очищение, а не прогресс [23] . Учение являлось ключом к продвижению вперед конфуцианского общества. Итак, Конфуций сказал:
23
See Benjamin I. Schwartz, The World of Thought in Ancient China (Cambridge: Belknap Press, 1985), 63–66.
«Любовь к доброте без любви к учебе чревата глупостью.
Любовь к знаниям без любви к учебе чревата общими рассуждениями. Любовь к честности без любви к учебе чревата вредной откровенностью.
Любовь к прямоте без любви к учебе чревата неверными суждениями. Любовь к бесстрашию без любви к учебе чревата неподчинением старшим.
А любовь к силе характера без любви к учебе чревата
Конфуций проповедовал кредо об иерархическом обществе, где главная обязанность – «знать свое место». Конфуцианство предлагало своим последователям молиться в стремлении к высшей гармонии. В отличие от проповедников монотеистических религий Конфуций не проповедовал телеологической [25] предопределенности истории, указывающей человечеству путь личного спасения. Его философия искала спасение государства через правильное поведение отдельного индивида. Будучи ориентированным на этот мир, его учение устанавливало кодекс поведения в обществе, а не указывало путь в загробный мир.
24
Confucius, The Analects, trans. William Edward Soothill (New York: Dover, 1995), 107.
25
Телеология – использование понятия цели для объяснения любых явлений. – Примеч. пер.
На вершине пирамиды китайского миропорядка стоял император – фигура, не имевшая себе равной в западном обществе. Он объединял в себе как духовное, так и мирское начало общественного порядка. Китайский император был как политическим правителем, так и загадочным понятием. По своей политической роли император воспринимался как высший властелин человечества – император рода человеческого, стоящий вверху мировой политической вертикали, отражавшей конфуцианскую иерархическую структуру общества в Китае. Китайский протокол требовал принятия его верховенства путем коутоу – акта падения ниц, когда бьют лбом об пол трижды при каждом падении.
Вторая, загадочная, ипостась императора заключалась в его статусе «Сына Неба», символическом посреднике между Небом, Землей и человечеством. Эта роль накладывала моральные обязательства на императора. Император как человек, выполняющий правильные ритуалы и время от времени, как и все, претерпевавший суровые наказания, воспринимался как стержень «Великой гармонии» всех вещей, больших и малых. Если император отступал от пути добродетели, Поднебесная могла впасть в хаос. Даже природные катаклизмы могли означать дисгармонию, охватившую Вселенную. Правящая династия представлялась утратившей «мандат Неба», которое наделяло ее правом управлять: начинались восстания и новые династии восстанавливали Великую гармонию во Вселенной [26] .
26
Cm. Mark Mancall, «The Ch'ing Tribute System: An Interpretive Essay», in John King Fairbank, ed., The Chinese World Order (Cambridge: Harvard University Press, 1968), 63–65; Mark Mancall, China at the Center: 300 Years of Foreign Policy (New York: Free Press, 1984), 22.
Концепции международных отношений: беспристрастность или равенство
Поскольку в Китае нет огромных соборов, там нет и дворцов Бленема. Политические гранды из числа аристократии вроде герцога Мальборо, построившего Бленем, еще не родились. Европа вступила в современную эпоху политической разношерстности – независимые принцы, герцоги и графы, самоуправляющиеся города, римская католическая церковь, претендовавшая на власть вне сферы компетенции государства, протестантские группы, стремившиеся строить свои собственные самоуправляемые гражданские сообщества.
Китайский поход к миропорядку во многом отличался от господствовавшей на Западе системы. Современная европейская концепция международных отношений возникла в XVI и XVII веках, когда средневековые структуры в Европе распались на группы приблизительно равных по значимости государств, а католическая церковь разделилась на разные автономные церкви. Основанная на балансе сил дипломатия определялась не столько их выбором, сколько неизбежностью. Ни одно из государств не обладало достаточной мощью, чтобы навязывать кому-либо свою волю; религии тоже не хватало сил для поддерживания единообразия во всех странах. Концепция суверенности и равенства перед законом любого государства стала основой международного права и дипломатии.