О любви еще раз
Шрифт:
– Понятно…
– Ты вот что, один никуда не ходи. Смотри, чтоб вокруг тебя ребята из нашего отряда были. А то, сам понимаешь…
– Спасибо, Червоный. А как тебя зовут-то на самом деле?
– Меня-то? – удивился парень, давно отвыкший от своего настоящего имени. – Семёном…
– Спасибо, Сеня! Учту.
***
Было тихо. Так тихо, что в тягучей тишине бабьего лета из какого-то неведомого далёка отчётливо доносился гудок ночного локомотива и его недовольное паровое шипение, словно бы он и не поезд вовсе, а дошедший
– Ты спишь? – Эля подняла голову и посмотрела на Юрия.
– Нет, – тихо ответил он, и в его глазах отразился серебряный свет луны.
– А я знаю, о чём ты думаешь, потому что об этом думаю и я, – сообщила она и, опустив голову, отстранилась.
– Вот как! И о чём же мы с тобою вместе думаем?
– О том, что изменили сейчас своим родным людям. Ты – жене, а я – мужу, – Эле хотелось плакать.
Юрий Петрович с силой придвинул её к себе, крепко обнял и поцеловал в висок.
– Ну что ты такое говоришь, дурёха? Их больше нет в этом мире. Они пропали на той страшной войне, ушли от нас навсегда! Мы не в силах что-либо изменить, как бы нам этого ни хотелось! А жить надо! Жить дальше, несмотря ни на что! Понимаешь? Конечно, мы не сможем их забыть, пока живы сами! Всё, что было связано с ними, – свято! Но обманывать тебя не хочу – я действительно думал именно об этом. Или почти об этом.
– Что значит – почти?
– Ты первая женщина, с которой я был близок за все годы, прошедшие с войны. Наверное, ты это и сама почувствовала по тому, как я был неумел?
– Прекрати, пожалуйста! – запротестовала Эля, заслонив ладонью его губы. – Мне было очень хорошо, даже слишком!
– Выходи за меня, если я тебе, конечно, люб, – сделал предложение Юрий.
Эля уткнулась головой в плечо мужчины, который вдруг стал ей таким родным! Ей до смерти, до костей сделалось страшно.
– Ну что же ты молчишь? И… вся дрожишь? – озабоченно поглядел в её глаза капитан.
– У меня взрослый сын, и мне… страшно, – призналась она.
– Чего же ты боишься, тем более если сын взрослый? И война уже окончилась!
– Наверное, ещё раз потерять своё счастье! Второй раз я этого не переживу!
Наступила тишина. Пара лежала, крепко прижавшись друг к другу, и, словно бы заглядывая в будущее, в немом молчании испрашивала для себя у Предвечного простого человеческого счастья. И в этом их совместном невольном делании было что-то необыкновенно торжественное и непобедимое, как сама бесконечная жизнь.
Эля положила голову на плечо своего Юрия и вовсе не замечала, как по её лицу катятся крупные слёзы. В этих слезах было всё: и радость, и страх, и надежда на долгожданное счастье. А он нежно гладил её по голове, думая о чём-то своём.
Глава 5
Первую часть ночи Пётру снилось, что он парит в воздухе над изумительными по красоте озёрами и реками с прозрачной водой. В воде резвятся, весело блестя чешуёй, неведомые рыбки. Он дивится этому многообразию и может погладить любую из них, доверчиво подставляющих бочок в ожидании ласки. Рыбы почему-то совсем его не боятся!
Полёт
А потом он вдруг очутился в кругу друзей, и они, словно маленькие дети, в одних трусах на солнцепёке бегали и играли в прятки на пустыре за домом. Он словно бы снова вернулся в своё беззаботное босоногое детство.
Те, кому выпало водить в игре, запросто находили то одного, то другого из его друзей, которым никак не удавалось спрятаться – все укромные уголки придворовой местности были давно исследованы.
А его, Петра, никто не мог найти, хотя он и не очень-то хоронился. Можно сказать, даже был у всех на виду! Временами он ещё и подначивал ребят, окликая их по именам. Но его никто не видел. И это было странно!
Парень сидел на кровати и ещё какое-то время пытался сохранить тепло приятных ночных сновидений. Глаза никак не хотели открываться, и он совершал над собою усилия.
А вокруг Петра уже сновали в тёмных робах, собираясь на работу, те, кто окружал его в новой для него, жёстокой, другой реальности.
***
Тяжёлая тачка всё время задевала за стены и двери. Пётр, пожалуй, перегрузил её в этот раз. Он и сам это хорошо понимал. Но не хотелось ехать дважды из-за какой-то пары мотков проволочной ограды!
Но, в общем-то, всё это – мелочи, вполне можно и потерпеть, ведь осталось уже недалеко. Только распахнуть ещё пару дверей.
Ну вот, наконец и склад!
Пётр притормаживает тяжёлую тачку ногой и останавливается, чтобы перевести дыхание и передохнуть. Он намеревается включить свет и закрыть за собой дверь. Поворачивается лицом к стене, и вдруг от неё отделяется тень незнакомца и бросается к нему. Резкая боль парализует тело молодого человека, и мокрое тёплое пятно растекается на животе. А потом неожиданно подкатывает дурнота, и никого вокруг. Свет гаснет…
***
Уставшая от бессонной ночи и перенесённых душевных переживаний Эля работала как на автомате. Посетителей на почте хоть было и мало, но с самого утра приехала машина, и пришлось принимать и приходовать передачи заключённым и почтовую корреспонденцию. Работа была монотонной, и поэтому никто не мог помешать ей вспоминать и думать.
«Кто я теперь? Невеста, будущая жена или любовница? Кто?»
От бесконечных вопросов, которые непрошено лезли в голову, было муторно и неспокойно на душе. Иногда, вспоминая прошедшую ночь, женщине становилось неловко и даже стыдно за себя, словно загулявшую школьницу. И тогда её щёки пылали густым румянцем.
Ближе к обеду за окном послышался шум двигателя подъехавшей машины. Хлопнули дверцы, и почти в то же мгновение на пороге появился капитан.
Сердце Эвелины гулко застучало, готовое вырваться из груди. Но что это? Его лицо, дотоле спокойное и решительное, показалось ей теперь каким-то растерянным.
– Эля, закрывай почту. Поедешь со мной!
– Что случилось?!
– Пётр ранен в живот и сейчас находится в Курской окружной клинической больнице. Его увезли два часа назад. Положение тяжёлое. Поехали!