О любви, которой не было
Шрифт:
– Марика? – Андрей взволнованно заглядывает в мое лицо, но я отвожу глаза. Прекрасно понимаю, что ужасно выгляжу. – Случилось что? Где Боря? – берет меня за плечи, но я опускаю голову и не могу слова произнести. Глотаю слезы, молча мотаю головой, давая понять, что не могу говорить. Правда душит. – Черт, да ты вся мокрая…
Я дрожу. Он цепляет пояс моего тренча, но я накрываю его руки ледяными своими и мотаю головой. Наши взгляды встречаются. Я впервые выказываю хоть какой-то признак жизни. И меня коротит от напряжения в карих глазах напротив. Андрей смотрит не отводя
– Я не одета… – признаюсь, убираю руки с его костяшек, и Андрей зависает на секунду. Прокашливается и опускает кисти.
– Ладно, пошли, – отступает, приглашая вглубь квартиры, и я вышагиваю из лодочек на шпильках с красной подошвой и мокрыми чулками встаю на пол. Оставляю влажные следы. Андрей поджимает губы, обращаясь ко мне. – Расскажешь, что у вас произошло?
Ведет меня в сторону ванной. Входит первым, чем удивляет меня. Его ванная большая, два на четыре метра. С одной стороны огромная отдельно стоящая ванна, с другой большая душевая за прозрачным стеклом. Он открывает воду в душе. Отступает.
– Полотенце в шкафу. Когда выйдешь, у нас будет разговор.
Шагает мимо меня к выходу, и я ловлю его за руку и снова смотрю в глаза, которые отчего-то смущают.
– Не звони ему, пожалуйста. Не говори, что я здесь…
Андрей хмурится. Его черные брови сходятся у переносицы. Губы сжимаются в полоску. Его лицо затянуто щетиной, хотя она такая густая и темная, что уже вполне тянет на бороду. И он выглядит пугающе. Высокий, широкоплечий, грозный. Я никогда бы не обратилась к нему за помощью, если бы не знала, что на самом деле он хороший человек. Именно он помогал нам с переездом на новое место. И он единственный, кого я знаю в этом городе помимо мужа.
– Ладно.
Говорит и уходит, закрывает дверь. Я дрожащими руками цепляю пояс, но не могу развязать его. Видимо затянула со злостью тогда, около дома, когда разговаривала с мужем в слезах. Пытаюсь потянуть. Хнычу, давай еще и ты добей меня окончательно.
Не могу справиться, психую. Заливаюсь новой истерикой. Слышу стук в дверь.
– Войдите… – глухо произношу. Замечаю Андрея, торопливо стираю со щек слезы. Он вздыхает. Замечает, что меня так расстроило и поджимает губы устало. Опускает крышку черного унитаза, садится на него как на стул и подтягивает меня к себе за руку. Я смотрю на него сверху вниз, стараюсь себя в руках держать и не плакать. Он пробует развязать пальцами, поначалу не прилагая усилий, но постепенно понимает, что так просто справиться с поясом из кожи не получится. От воды он намок и намертво склеился.
Андрей цепляет меня за талию, разводит свои колени и заставляет встать почти вплотную к нему между его ног. А потом тянется и цепляет пояс на моей талии зубами. По моей коже бегут мурашки. Обстановка в ванной прежде казавшаяся обычной теперь навевает интимом. Помещение освещает только зеркало с подсветкой. Шелест горячей воды по кафелю создает уют, наполняет комнату паром, меня уже не так трясет. Пояс слабнет. Полы тренча расходятся, и я слышу, как Андрей с шумом втягивает воздух в легкие.
На мне только черное белье: кружевной
Я смущенно отступаю, Андрей встает и мне начинает казаться, что помещение сжалось вдвое. Никто никогда не видел меня в таком откровенном наряде, кроме мужа. И мне не по себе. Я чувствую себя девственницей, хоть я уже мать двоих детей.
– С-спасибо… – глухо произношу, поднимаю взгляд и улавливаю его, скользящий по моему телу. Андрей сглатывает. Кивает и выходит. Я снимаю тренч и вешаю на полотенцесушитель. Потом снимаю белье, складываю все на пол. Чулки стягиваю последними и после сразу встаю под душ. Время идет, но я не считаю минут. Отдаюсь своему горю. Плачу, отогреваюсь.
Больше часа провожу под водой. Смываю с лица косметику, стою под струями пока все тело не защиплет от жара воды.
Потом выключаю воду, открываю шкаф над инсталляцией и беру оттуда полотенце. Закутываюсь, затягиваю узел на груди. Выхожу из ванной, иду в гостиную. Андрей сидит на большом диване.
– Порядок? – обращается ко мне, а я ловлю себя на мысли, что провела под душем столько времени, что сморщились подушечки пальцев. Киваю.
Он встает с дивана, ставит игру на приставке на паузу и проходит мимо меня в сторону кухни.
– Идем.
Произносит, не глядя на меня, и я покорно иду за ним.
– Алиса, включи свет на кухне, – произносит негромко и колонка срабатывает. Мягкий свет под навесными шкафами загорается, помещение светлеет.
Андрей кивает на стул во главе длинного стола, и я опускаюсь на него, чувствуя себя немного неловко. На мне только лишь полотенце, и я чувствую себя голой.
Андрей открывает морозилку и вынимает оттуда замороженную бутылку. Она покрыта инеем, но алкоголь в ней плескается как жидкое золото. Тягуче и звучно.
Берет два стакана с квадратным дном и наливает в них до половины. Протягивает один из них мне. И не смотря на то, что алкоголь – это зло, я покорно беру тару из его рук.
Выдвигает стул сбоку стола и повернув спинкой ко мне седлает его прямо напротив. Смотрит в глаза. Ждет.
Я сглатываю. Слова нехотя срываются с губ.
– Я поймала его на другой девушке. Он ее имел прямо на нашей постели в спальне.
С губ Андрея срывается забористое ругательство, он кивает, делает глубокий вдох, выпивает. Перед моими глазами стоит та самая картина, меня подташнивает, и я выпиваю залпом до самого дна вслед за ним. Закашливаюсь.
Отдаю ему бокал. Он забирает встает со стула и наливает еще по порции.
– Он видел тебя? – спрашивает, орудуя у стола со стаканами. Он стоит спиной ко мне, и я отмечаю, что он очень гармонично сложен. Его широкие плечи плавно переходят в мощную спину, сужающуюся к бедрам. Классческая мужская фигура. Очень притягательная. Внутри меня будто что-то щелкает, и в голове проносятся сцены, как я мщу Боре с его лучшим другом. Но я тут же гашу свое воображение новым стаканом льда.
Янтарь встает в горле, и я отставляю пустой стакан, прижимая запястье к губам.