О любви не говори
Шрифт:
Однако Джино не стал углубляться в смысл сказанного Лиз. Он допил стакан и поднялся с места за очередной порцией спиртного. Надо что-то сказать, растерянно подумала Лиз. Нельзя же в самом деле напиваться с самого раннего утра. Но если она сейчас переведет разговор на выпивку, то отец вообще не захочет говорить. А ей самой так нужно выговориться!
– Джулия переменилась буквально на глазах! Папа, только ты сможешь повлиять на нее! Я знаю, тебя она послушается!
Джино вяло махнул рукой.
– Я
– Но ведь это же откровенный плевок в тебя! Ты ее вырастил, воспитал! Все эти годы ты обращался с ней как с родной дочерью!
– А я и продолжаю считать Джулию своей родной дочерью. И потому от всей души желаю ей только счастья. Хотя Майкла мне искренне жаль. Он хороший малый.
– Ей не столько родной отец нужен, сколько хочется раскопать прошлое мамы. Втемяшила себе в голову, что она та самая девочка с фотографии. Дескать, она была в России, когда ей было три годика. Получается, что и наша мама была там! Разве такое возможно?
Джино беспомощно качнул головой:
– Ума не приложу!
– Папа! – начала Лиз и замолчала, сама ошарашенная внезапной догадкой. – А что, если мама удочерила нашу Джулию?
Джино бросил сердитый взгляд на младшую дочь.
– Нет, это невозможно! – отрезал он неожиданно твердым голосом. – Когда я их увидел впервые, они же были… Они были как две горошинки в одном стручке. Да и Сара не стала бы от меня скрывать, что она всего лишь приемная мать Джулии. Она никогда не лгала. Ты же помнишь ее любимое наставление: всегда говори только правду, и у тебя никогда не будет никаких проблем. У лжи, как известно, короткие ноги.
Лиз кивнула в знак согласия. Слова мамы она хорошо помнила и сама. Но вдруг мама жила по иным правилам, чем те, которым учила их?
– Тогда почему Джулия похожа на русскую девочку?
– Простое совпадение! – Отец плеснул себе в стакан апельсинового сока. – Когда я познакомился с мамой, Джулии уже шел пятый годик. Если бы она говорила по-русски, я бы это заметил.
– Ты прав! – обрадовалась Лиз, услышав наконец по-настоящему весомый аргумент. – Как это я сама не додумалась! Ведь если бы она приехала из России, то и говорила бы по-русски!
– Но, надо сказать, у маленькой Джулии была своя необычная манера произносить слова. А еще она постоянно разговаривала шепотом с какой-то воображаемой подружкой.
– Что значит «своя манера»? – немедленно приуныла Лиз.
– Она проглатывала часть букв, а потому слова казались бессмысленными. Но это чисто возрастное. У детей так часто бывает. Ты же знаешь, детки любят коверкать слова.
– Пожалуй! – неохотно согласилась с ним Лиз и вздрогнула от неожиданного звонка в домофон. – Я сама! – подхватилась она с места и побежала
– Это я, Джулия! Впустите меня!
Лиз нажала на кнопку, мельком взглянув на отца. Он как раз доливал водку в очередную порцию сока. Она подавила еще один раздраженный вздох и пошла открывать дверь. Долговязая фигура Алекса, маячившая за спиной Джулии, ее совсем не удивила. В последние дни эти двое уже успели превратиться в неразлучную парочку.
– Привет! – поздоровалась Джулия с несколько вымученной улыбкой. – Как дела, Лиз? Я вчера вечером звонила тебе пару раз, но ты не взяла трубку.
– Я была занята. У меня, знаешь ли, тоже есть своя личная жизнь!
– Как папа? Мне надо поговорить с ним.
– Тогда поторопись! Он как раз сейчас хлещет на кухне водку, разбавляя ее апельсиновым соком.
– Но ведь еще только девять часов утра!
– Ну и что? – огрызнулась Лиз. – Последние события окончательно добили отца. Фотографии в газетах, погромы в квартирах, а все потому, что его старшая доченька, видите ли, изо всех мест на земле выбрала Россию, чтобы искать там свое прошлое.
– Меньше яда, Лиз! – Лицо Джулии сделалось серьезным. – Я и без тебя понимаю, сколько доставляю всем неприятностей, особенно тебе и папе.
– И Майклу тоже! Он вчера весь вечер пил, как ненормальный! – Лиз бросила выразительный взгляд на Алекса. – Вы с ней будьте осторожны! Не теряйте бдительности! У моей сестры, как выяснилось, есть одно весьма неприятное качество: все мужчины, с которыми она так или иначе связана по жизни, обязательно начинают спиваться!
– Что ты несешь, Лиз! – взорвалась Джулия.
– Прошу прощения, но это чистая правда! – На мгновение Лиз устыдилась резких слов. Но нет! Не собирается она извиняться перед сестрой! Ведь именно по вине Джулии их размеренная, спокойная жизнь превратилась в сущий ад. – В любом случае зачем явилась? Надеюсь, не затем, чтобы доставить отцу новые неприятности.
– Мне надо просмотреть мамины бумаги.
– Джулия, это ты? – Джино, пошатываясь, вошел в гостиную. – С тобой все в порядке? Я так за тебя переживал!
– У меня все хорошо, папа! – Джулия поцеловала отца в щеку. – А у тебя как?
– Живу! – коротко бросил он с некой обреченностью в голосе и уставился на Алекса. – Это твой приятель?
– Прошу прощения, папа, что не представила сразу. Алекс Мэннинг, сын того журналиста, который сфотографировал девочку из приюта. Он помогает мне вести поиски.
Джино протянул руку, и Алекс пожал ее. Лиз несколько растерялась от подобного гостеприимства. Сама она была настроена не столь радушно. Она не сомневалась в том, что именно Алекс Мэннинг подбил сестру на эти безумные поиски. Не будь его, Джулия бы уже давно все бросила.