О людях и нелюдях

Алесько С.

Животины с рогами действительно оглядывались, пофыркивая, будто обычные лошади. Другие, поменьше размером и поизящнее, собрались в кучку и жались друг к другу. Девушка заметила, что у них тоже есть рога, только очень короткие. Видно, это единорожицы.

— Они не убегут, если я подойду? — спросила Винка.

Она прекрасно знала поверье о слабости единорогов к девственницам, но до сего момента не очень верила в существование подобных животных, не говоря уж о сопутствующих

сведениях. Поэтому поглядеть на полусказочных созданий поближе хотелось вдвойне.

— Если верить рассказам, не должны, — ответил Дрозд.

— Да точно не убегут, — зашептал Вьюн, отползая подальше от края и дергая за собой приятеля. — Ромашечка, начеши у них волоса с грив и хвостов. У тебя ведь есть гребешок?

— Гребешок у меня есть, — ответила Винка, присаживаясь рядом с парнями. — Но я не собираюсь чесать им диких тварей. Да и зачем тебе их волос?

— Тьфу, вот люди! — вполголоса, чтобы не спугнуть единорогов, возмутился кошак. — Только что разглядывала их, рот открыв, а теперь "дикие твари", видишь ли! Волос единорогов, да будет тебе известно, способствует укреплению мужской силы…

— Тебе-то зачем? — в один голос удивились Дрозд и Винка, не потрудившись дослушать.

— М-да, приятно, что я внушаю такое уважение… — кошак раздулся от гордости. — Мне не для личного пользования. Этот товар очень ценят знахари и лекари. Наварить можно не хуже, чем на валерьке. Так что давай, Ромашечка. Доставай гребешок и вперед.

— Нет, я не хочу своим чесать, — заупрямилась девушка. — Давай твой.

— У тебя есть гребень? — Дрозд приподнял брови и ехидно уставился на рыжего.

— Да, есть, — запальчиво ответил тот, начиная рыться в котомке. — Я за собой слежу, в отличие от некоторых… кобелей косматых… Что в этом такого?

— Да нет, ничего, — пес с трудом сдерживал смех. — То-то ты просил однажды Виночку косички тебе заплести. С бантиками. Теперь я понимаю, почему вы так сдружились.

— Пошел ты! — разозлился кошак. — Можешь понимать своим песьим умишком что угодно. Посмотрим, как ты завоешь, когда цветочек достанется мне! Вернее, послушаем.

— Попробуй только! — рыкнул Дрозд, с трудом сдерживаясь, чтобы не схватить рыжего за горло.

— Ну-ка прекратите!

Винка разозлилась. Это ж надо, они собираются сцепиться из-за нее, будто звери! Сами, наверное, не замечают, что зубы и челюсти стали меняться. А Вьюн даже запутался выпущенными когтями в собственных пожитках.

— Значит, вот как вы ко мне относитесь? Соревнуетесь, кто первый?..

— Я — нет, — буркнул пес. — И этому не позволю.

— Он

мне не позволит! — фыркнул рыжий. — Будто я только о том и мечтаю! Ромашечка, не обижайся, — повернулся к девушке, высвободив, наконец, руку из мешка и держа в ней гребень. — Ты мне нравишься, очень даже, но я не помешан на порче девственниц. Тем более когда одна из них может принести немалую выгоду, — ухмыльнувшись, протянул Винке гребень. — Ежели однорогие еще не разбежались.

— Будете ссориться из-за меня, я с вами дальше не пойду, — девушка взяла у кошака расческу и поднялась на ноги.

— Не будем, — заверил ее Вьюн. — Иди, не тяни. Надеюсь, застанешь меня в живых, когда вернешься, — с ехидством покосился на угрюмого Дрозда.

Винка быстро спустилась по тропе к ручью. Единорогов отсюда видно не было, и девушка пошла вверх по течению, огибая каменистую осыпь. Страха она не испытывала: таинственные создания слишком напоминали лошадей, но были изящнее и чуть меньше ростом. Через несколько шагов перед ней открылась виденная сверху лощинка.

Единороги никуда не ушли, спокойно паслись. При виде девушки подняли головы и уставились на нее. Винка остановилась в нерешительности. Она привыкла говорить домашним животным что-то ласковое, но перед ней не коровы или козы, и даже не лошади. Звук голоса может спугнуть их. Тем временем самый крупный жеребчик каурой масти направился к девушке, наклоняя голову, будто приветственно кивая, и пофыркивая. Подошел вплотную, не выказывая ни малейшего страха, ткнулся мордой в руку.

— У меня ничего нет… — огорчилась Винка. — Надо было горбушку взять, угостить тебя.

Единорог поднял голову и посмотрел в лицо девушки большим бирюзовым глазом с узким продольным зрачком, как у козы. Винка, осмелев, протянула руку и коснулась теплого бархатистого носа.

Зверь оказался необычайно занятным. Он действительно больше всего напоминал лошадь, но копыта были раздвоенными, козлиными, и на нижней челюсти топорщилась маленькая бородка. Бородки были и у других жеребчиков, подошедших вслед за вожаком. У кобылок, все еще теснившихся поодаль, морды отличались от лошадиных лишь маленьким рогом на лбу. Рога самцов, витые, примерно в локоть длиной, при ближайшем рассмотрении оказались полупрозрачными, красно-коричневыми, будто вырезанными из сердолика.

Винка дотронулась до острого кончика, скользнула пальцами к основанию, окруженному густой короткой шерсткой. Зверь с удовольствием позволял себя трогать, второй уже поддавал мягким носом свободную ладонь. Девушка долго гладила единорогов, потом, вспомнив о просьбе Вьюна, достала из кармана гребешок и осторожно прикоснулась к спутанной гриве одного из жеребчиков. Она боялась, что сделает ему больно, и тот убежит, но необычное создание довольно терпеливо стояло рядом, позволяя себя вычесывать. Девушка не стала его долго мучить, перешла к другому.