О людях и самолётах 2
Шрифт:
– Ну, что скажешь? – спросил ротный.
– Ушибы, ссадины, есть рваные раны, может, один-два перелома, в целом – ничего угрожающего. Но одна женщина мне не нравится. Очень не нравится. Очень, – ещё раз повторил Толя, закуривая. – Черепная травма какая-то нехорошая, а главное – поведение её. Я таких видел. У неё как будто завод кончается, слабеет на глазах, и кровотечение… Надо в больницу срочно, боюсь, до утра может не дотянуть.
– Есть на чём отвезти? – повернулся гаишник к ротному, – тут больница недалеко, километров 20 надо вернуться.
– Если бы… Одни аппаратные, там даже и не положишь её.
– Ну не на мотоцикле же моём её везти?
– Вот что, – принял решение ротный. Повезём на «Урале». Я – за рулём, женщину – в кабину, ты – кивнул он старлею, – сядешь рядом, будешь её держать.
– А ну, электростанцию долой с крюка! – скомандовал он солдатам.
Через пару минут «Урал» взревел, выплюнув струю сизого дыма, круто развернулся и пошёл вдоль колонны назад, к Туле. Ротный, пригнувшись к рулю, вёл грузовик, а старлей бережно придерживал за плечи женщину. Её губы постоянно шевелились, повторяя одну и ту же фразу. За рёвом мотора старлей никак не мог её расслышать, наконец, нагнувшись к лицу раненой, услышал: «Адрес, запишите адрес, если… не доедем… Адрес…» Её голос становился всё слабее и слабее, но губы упрямо шевелились, повторяя адрес. Старлей повернул голову налево и увидел пятна крови на своём бушлате и на руке. Ему стало страшно, он понял, что прижимает к себе умирающего человека. Изловчившись, старлей открыл планшет и на обороте карты записал адрес в Туле, но женщина этого уже не замечала – у неё закатывались глаза, а всё тело пробирало ознобом.
– Ну, где же эта больница-то?! – нервно спросил старлей, – может, проскочили?
Ротный не ответил. Наконец, в лучах фар мелькнул синий указатель, и колеса грузовика захрустели по гравию. В одноэтажной деревянной больнице все окна были тёмными. Ротный выскочил из кабины и попытался открыть калитку. Калитка была заперта на замок. Тогда он забрался в кабину и нажал педаль «воздушки». Мощный рёв сигнала, казалось, переполошил всю округу, но в больнице было тихо и темно. Ротный упрямо продолжал сигналить, пока одно из окон не засветилось. На крыльцо вышла женщина, кутаясь в ватник.
– Ну, чего шумим? – сварливо спросила она, – небось, всех больных перебудили! Совести у вас нет!
– Принимайте раненую! – зло ответил ротный, – у неё голова пробита.
– Какую ещё раненую? В Тулу везите! – заволновалась женщина, – в Тулу!
– Не довезём до Тулы, берите, я говорю!
– Нет, – замахала руками женщина, – не можем, у нас и условиев нет! В Тулу езжайте!
– А дежурный врач есть? – холодно прищурившись, спросил ротный. – Быстро сюда его!
Женщина молча повернулась и ушла в темноту. Вскоре на крыльцо вышел полуодетый мужчина.
– Вы врач?
– Ну, я врач. Сказано, в Тулу везите.
– Да вы её хоть осмотрите! Мало ли что, укол какой… Вы же врач!
– Нет, сказал мужчина, – и смотреть не буду. В Тулу езжайте, в горбольницу. А у нас тут условий никаких нет.
– В Тулу, значит? – медленно сказал ротный, – в Тулу? Ах ты сука! В Тулу… Можно и в Тулу… Но сначала я тебя, паскуду, вот прямо здесь грохну, а потом разгоню «Урал» и снесу нахер полбольницы, понял? Ты, понял, я тебя спрашиваю?!! – внезапно заорал ротный и сунул под нос врача пистолет, щёлкнув предохранителем.
Тот
Ротный сел в кабину, взялся за руль и пустым взглядом уставился в ветровое стекло.
Старлей случайно взглянул на его руки: побелевшие костяшки пальцев резко выделялись на чёрной пластмассе.
В окнах больницы зажегся обычный свет, потом мертвенно белые, хирургические бестеневые лампы.
– Вот сволочи, – возмутился старлей, – а говорили – ничего не могут…
Ротный промолчал.
Вскоре старлей услышал завывание сирены.
– Всё-таки «Скорую» вызвали, – сказал он.
– «Скорую»? – усмехнулся ротный, – ну-ну…
К больнице подъехал милицейский УАЗик. Ротный не двинулся с места.
К «Уралу» подошёл другой гаишник, на этот раз старший лейтенант.
– Товарищ майор, я всё знаю, мимо аварии и вашей колонны проезжал, мне капитан Захарчук рассказал. Этот, – гаишник кивнул на больницу, – настучал, что вы ему оружием грозили. Было?
– Да, – разлепил губы ротный.
– Ясно… Херово. Тогда вы вот что, поезжайте к своей колонне, а мы тут дальше уж сами… И с врачом я потом, после операции поговорю, а вам нечего тут отсвечивать, как бы, правда, беды не вышло.
– Адрес запишите, – сказал ротный, – женщины этой адрес. И сообщите родным. Обещаете?
– Обещаю, – серьёзно сказал гаишник, – совесть ещё не потерял. А вы поезжайте.
Ротный молча кивнул, потом неожиданно повернулся к старлею и сказал:
– Садись за руль.
Он снял руки с руля и старлей увидел, как у ротного дрожат руки.
Они молча поменялись местами.
Ротный сидел в кабине, неловко ссутулившись и положив руки на колени. Внезапно он мотнул головой и сквозь зубы простонал: «Бля-а-а-а…»
– Вам плохо, товарищ майор? – испуганно спросил старлей.
Ротный не ответил. Старлей испугался. Он вдруг представил, как ротному станет плохо с сердцем и у него закатятся глаза, как у той женщины, кровь которой осталась у него на бушлате. Он судорожно прикидывал, есть ли в машине аптечка, и вообще – что делать? Почему-то он представил, как будет делать искусственное дыхание ротному. «Рот в рот, – подумал он, – а шеф-то небрит… Как это раньше писали? «Уста в уста» – вдруг ни к селу, ни к городу вспомнилось старлею, и он еле сдержал нервный смешок. «Уста в уста» – повторял он, нажимая на газ всё сильнее и сильнее, – «Уста в уста»… Ему очень хотелось как можно быстрее доехать до колонны, где их встретит спокойный доктор Толя, который точно знает, что делать, и на которого можно будет свалить ответственность за ротного, похожего на покойника.
– Не гони! – внезапно ожил ротный, – каскадёр, бля, куда торопишься?
– Товарищ майор, у вас что болит? Сердце? Потерпите, скоро доедем! – обрадовавшись, что ротный заговорил, заторопился старлей.
– А знаешь, – не глядя на старлея, сказал ротный, – ещё чуть-чуть, и я бы этого врача застрелил. Он бы что-нибудь такое сказал, а я бы выстрелил. Был готов к этому.
– Так ведь не застрелили, товарищ майор, – весело ответил старлей, – а «чуть-чуть» не считается!