О молитве Иисусовой и Божественной Благодати
Шрифт:
Свт. Игнатий особенно осторожен. В своих писаниях он предлагает очень постепенный и безопасный путь приближения к сердцу, основанный на смиренном, терпеливом ожидании действия благодати. А от дерзкой поспешности он пытается предостеречь: «Для новоначального искание места сердечного, т. е. искание открыть в себе безвременно и преждевременно явственное действие благодати, есть начинание самое ошибочное, извращающее порядок, систему науки. Такое начинание — начинание гордостное, безумное!.. Новоначальные должны держаться при упражнении молитвою одного благоговейнейшего внимания, одного заключения ума в слова молитвы… Заключением ума в слова молитвы изображается строжайшее внимание к этим словам, без которого молитва подобна телу без души. Предоставим Самому Господу преобразовать внимательную устную молитву нашу в умную, сердечную и душевную… Не понуждайте себя преждевременно к открытию в себе сердечного молитвенного действия… В свое время, известное Богу, откроется само собою действие сердечной молитвы… открываемое прикосновением перста Божия… Умоляю обратить все должное внимание на грозное воспрещение отцов… Вот тебе завет мой: не ищи места сердечного»{63}.
Святителю вторит схимонах Иларион Кавказский: «В сердце молитву держать могут только
Тому же поучает в своих письмах великий Оптинский старец прп. Амвросий: «Прежде сердечной молитвы постарайся иметь молитву умную, держа внимание в персях и заключая ум в самих словах молитвы. Такая молитва проще и удобнее; и если в этой молитве будет успех, то, по свидетельству некоторых, она переходит и в сердечную… Кто сначала проходит правильно устную молитву, заключая ум в слова… а потом будет проходить правильно и умную молитву, со смирением держа внимание ума в персях, то по времени и без наставника у некоторых умная молитва сама переходит в сердечную. Впрочем, у кого не переходит, должны довольствоваться устной и умной… Устную молитву как бы кто ни проходил, не было примеров, чтобы впадал в прелесть вражескую. А умную и сердечную молитву проходящие неправильно нередко впадают в прелесть вражескую. И потому прежде всего должно держаться крепче устной молитвы, а потом умной, со смирением, а затем уж, кому удобно и кому благоволит Господь, переходить к сердечной, по указанию св. отцов, опытом прошедших все это»{65}.
Следует также обратить внимание на совет прп. Силуана Афонского [41] : «Если ум твой хочет молиться в сердце и не может, то читай молитву устами и держи ум в словах молитвы, как говорит „Лествица“. Со временем Господь даст тебе сердечную молитву без помыслов и будешь легко молиться. Некоторые повредили себе сердце, потому что усиливались умом творить молитву в сердце и дошли до того, что потом и устами не могли ее произносить. Но знай порядок духовной жизни: дары даются простой, смиренной, послушливой душе. Кто послушлив и во всем воздержан: в пище, в слове, в движениях, — тому Сам Господь дает молитву, и она легко совершается в сердце» {66} .
41
Преподобный Силуан Афонский (Антонов; 1866–1938) — канонизирован Константинопольской и Русской Церквами. Полвека подвизался в обители св. Пантелеймона на Афоне. Не имея личного наставника-старца, шел в одиночестве трудным и опасным путем внутреннего подвига. Рано получил необычайно высокую меру благодати и дар самодвижной молитвы, после чего в течение 15 лет вел непрестанную жесточайшую брань за бесстрастие. В те годы он спал сидя, один-два часа в сутки урывками — по 15–20 минут, все ночи и все силы отдавая Иисусовой молитве. Великий молитвенник, схимонах Силуан в молитве о всем мире духом проживал трагедию современного человечества. С 70-х годов известны случаи многочисленных исцелений от главы преподобного на Афоне и от части мощей, находящейся в Великобритании.
Наконец, нужно отметить, что на практике существует и иной подход, при котором уже на начальных стадиях умной молитвы предлагается «стать умом в сердце». Такие советы встречаем, например, в письмах свт. Феофана и схимонаха Иосифа Исихаста, речь о чем пойдет ниже.
7. Доступность (К стр. 54)
Всегда существовали различные точки зрения на проблему вседозволенности в занятиях умно-сердечной молитвой. С одной стороны, известны весьма авторитетные мнения о доступности этого делания для всех христиан и даже обязанности для всех молиться в сердце. С другой стороны, иногда встречается очень осторожное отношение к занятиям умно-сердечной молитвой, вплоть до строгих ограничений и предостережений. Сам возродитель и великий делатель умной молитвы прп. Паисий Молдавский (Величковский) писал архимандриту Феодосию, старцу Софрониевой пустыни, в связи с изданием своих переводов, что он объят страхом и трепетом, ибо «эти святые творения, как и прочие книги, как вещь продаваемая, предлагаемы будут не только монахам, но и вообще всем православным христианам; и по ним обучившимся самочинно, без наставления опытных, деланию умной молитвы как бы не воспоследовала прелесть»{67}.
Интересным примером в этом отношении служит история старца Афанасия Площанского [42] . Хотя это лишь частный случай, но он как раз и показывает, насколько может быть важен индивидуальный подход. Этот выдающийся подвижник был питомцем прп. Паисия. Великий учитель, видимо в силу каких-то личных особенностей отца Афанасия, не позволил ему до конца жизни приступать к умной молитве. «Схимонах Афанасий, имея запрещение от своего великого старца Паисия касаться сего высокого делания, проходил, по его наставлению, лишь устную Иисусову молитву» {68} .
42
Схимонах Афанасий
Проживая последние годы в Площанской пустыне, отец Афанасий был наставником отца Макария [43] , будущего святого Оптинского старца. Видимо, от него отец Макарий унаследовал чрезвычайную осторожность по отношению к умному деланию. Будучи уже иеромонахом, в возрасте за тридцать лет, отец Макарий, по смирению, все еще считал себя недостойным этого занятия. Архимандрит Леонид (Кавелин) пишет: «Можно с достоверностью полагать, что прохождение умной молитвы, по степени тогдашнего духовного возраста его [отца Макария], было преждевременным и едва не повредило ему. Стяжав впоследствии матерь дарований — смирение и оградив им высокое делание умной молитвы, старец предостерегал всех относившихся к нему от занятий сим высоким деланием прежде очищения от страстей». Такое предостережение было оправдано «многими опытами, во время долговременной духовной деятельности старца, на людях, повредивших себя самочинным (без опытного руководителя) и преждевременным упражнением в умной молитве» {69} . Это и побудило старца незадолго до кончины написать специальную работу — «Предостережение желающим проходить умную молитву» [44] .
43
Преподобный Макарий Оптинский (Иванов; 1788–1860) — великий Оптинский старец. Имел своим наставником схимонаха Афанасия (Захарова) — ученика прп. Паисия (Величковского). Затем был послушником и сподвижником прп. Льва Оптинского. Под влиянием о. Макария возникла целая школа российских издателей и переводчиков духовной литературы, благодаря ему были изданы уникальные рукописи и переводы прп. Паисия. Старец руководил духовной жизнью монастырской братии, окормлял сотни и сотни верующих, посещавших Оптину пустынь. На исповедь и благословение к нему приезжали А.К. Толстой, И.С. Хомяков, Н.В. Гоголь и А.Н. Муравьев. Вел обширнейшую переписку. По свидетельству очевидцев, «лицо его было светло от постоянной Иисусовой молитвы, творимой им; оно сияло духовной радостью». Старец мирно почил (7/20.09.1860) через час после принятия Святых Тайн. Житие прп. Макария. // Прославление в лике святых... Оптина пуст., 1996.
44
Эта работа, изданная в Шамордине в 1913 г., в настоящее время опубликована в приложении к житию прп. Макария. См.: Архим. Агапит (Беловидов). Жизнеописание оптинского старца иеросхим. Макария. Оптина пуст., М., 1997.
Интересную мысль высказывает прп. Варсонофий Оптинский. Он считает, что некоторые подвижники обречены до конца жизни пребывать на уровне словесной молитвы по той причине, что Господь, ради их же безопасности, уберегает их от молитвы умной. Впрочем, утешительно то, что искренне стремящиеся обрести духовную молитву могут получить ее даже после перехода в вечность: «Иисусова молитва необходима для входа в Царство Небесное. Многим неполезно иметь внутреннюю молитву, ибо они могут возгордиться этим. Поэтому Бог дает молитву молящемуся, но не достигшему внутренней молитвы дает [ее] или перед смертью, или даже после смерти, ибо и по смерти идет рост молитвы Иисусовой… Приобретение внутренней молитвы необходимо. Одна устная недостаточна, а внутреннюю получают весьма немногие. Вот некоторые и говорят: какой же смысл творить молитву? какая польза? — великая, только не надо ее оставлять»{70}.
Известна та осторожность по отношению к умному деланию, которую даже для иноков, и тем более для мирян, рекомендовал свт. Игнатий. Но при этом всегда существовала и иная точка зрения. Мнения о доступности умно-сердечной молитвы для начинающих иноков и дозволенности этого делания для мирян расходились еще в XIV веке. По-разному смотрели на это даже такие святые отцы, как патриарх исихазма Григорий Синаит и его последователь Григорий Палама, о чем пишет в своем исследовательском труде игумен Петр (Пиголь): «К сердечному деланию призываются без исключения все. „И самих новоначальных не неуместно научать, чтоб внимали себе и навыкали вводить ум свой внутрь через дыхание. Ибо того, кто не стал еще созерцательным, никто из благомудрствующих не будет отклонять от некоторых приемов по введению ума в себя самого“{71}, — говорит святитель Григорий Палама. Лишь в этом вопросе расходятся [их] точки зрения, ибо преподобный Григорий Синаит строго стоял на монашеских позициях и проповедовал учение о внутреннем делании исключительно инокам. Святитель же Григорий Палама, восприняв учение об исихии преподобного Григория, не только развил и теоретически обосновал его, но и сделал доступным для широкого круга духовно образованных людей»{72}.
В «Добротолюбии» патриарх Филофей в главе «О том, что всем вообще христианам надлежит непрестанно молиться» пишет: «Пусть никто не думает, братья мои христиане, будто одни лица священного сана и монахи долг имеют непрестанно и всегда молиться, а не и миряне. Нет, нет — все мы христиане имеем долг всегда пребывать в молитве… И Григорий Богослов учит всех христиан и говорит им, что чаще надлежит поминать в молитве имя Божие, чем вдыхать воздух… Всех учит тому же, всех вообще: и монахов и мирян, и мудрых и простых, и мужей, и жен, и детей, — и побуждает их молиться непрестанно»{73}.