О, мой бомж
Шрифт:
– Уверен, вы останетесь довольны, - Антоныч поклонился ей, как знатной даме. Как еще ручку не поцеловал.
– Посмотрим-посмотрим.
Выйдя из офиса управляющей компании, Антоныч схватил меня за руки и стал трясти их в приливе чувств:
– Катенька, спасибо вам! Я не верил, что все получится. Спасибо, спасибо! – в его глазах застыли слезы. – Я вам верну деньги за вещи, все верну, вы так на меня потратились. С первой же зарплаты отдам.
– Да не спешите вы так.
– Мне все равно тратить особо не на что. Теперь для меня это такие деньжищи, -
– Хорошо.
Сама чуть не заплакала от того, как человек радуется минимальной зарплате и крыше над головой.
– Михаил Антонович, давайте прямо сейчас посмотрим, что у вас в дворницкой. Вряд ли там есть все необходимое.
Мы обошли здание, утопая в снегу, и нашли крылечко с двумя металлическими дверями. Антоныч достал ключи из кармана куртки и отомкнул одну из них. Не угадал. Это была кладовка с метлами, широкими лопатами, граблями и прочими инструментами. Антоныч крякнул, замкнул дверь и отворил другую.
ПахнУло затхлостью необжитого помещения. Обстановка, конечно, была печальной. Старая кровать на продавленной сетке, полосатый ватный матрас с пятнами, в изголовье сложенное стопочкой посеревшее от многочисленных стирок постельное белье. Сверху стопки – шерстяное клетчатое одеяло и подушка.
Кроме того, в дворницкой имелся стол, застеленный грязной клеенкой с закрутившейся трубочкой краем. На нем стоял металлический поднос с посудой: пара тарелок, алюминиевые вилка и ложка, стакан и металлический подстаканник. Часть посуды помещалась в обшарпанный буфет. Я нашла там сковородку, кастрюлю, поварешку, лопаточку, электрическую плитку с закрученным шнуром, засохшую корочку хлеба и дохлую мышь. Даже мышь не вынесла тоски от жизни в этом месте. А Антоныч выглядел счастливым как ребенок, которого привезли в Дисней-Лэнд.
В платяном шкафу обнаружились несколько вешалок, полотенце, мыло. Под облупленной раковиной пластиковый тазик.
К слову, здесь было тепло. Батареи грели. Кран работал. Имелись туалет и душ. Все равно намного лучше, чем на улице.
Только убрать бы здесь надо.
– Спасибо, Катенька, за хоромы, - сказал Михаил Антоныч, оглядев все. – Сегодня я уборкой займусь, а завтра приходите на чай.
– Я вам помогу.
– Что вы! Что вы! Я и сам справлюсь. Мне и так не удобно перед вами. Возитесь со мной как с дитем малым.
Я покачала головой и ушла. Вернулась через полчаса с сумками, набитыми моющими средствами, тряпками, нормальным постельным бельем и полотенцами, кое-чем из посуды, которой я уже не пользовалась, продуктами на первое время и мыльно-рыльными принадлежностями.
Антоныч встретил меня с засученными рукавами, руки его покраснели от воды, в которой он возился, отмывая запыленные оконные стекла.
– Катенька, ну что же вы! Я же говорил, что не надо.
– Мне все равно нечего делать. На работу только завтра.
Иван Никифорович был редкостным трудоголиком, ненавидел длинные выходные и начинал работать с третьего января, а я как его личный помощник тоже должна была жить по его графику. В этом году я даже рада была, что у меня нет длинных
Новый год я отметила отвратно. Отмечала в одиночестве, поедая оливье, сидя на диване перед телевизором. Я сама отказалась от того, чтобы ехать к матери. У нее новый муж, новая жизнь. Зачем портить им праздничное настроение своим кислым лицом? Подруги собирались вместе у Ленки, звали меня, но я сказала, что уезжаю из города. Лучше не идти, чем сидеть в уголке, страдая. Если быть честной, я надеялась, что в новогоднюю ночь раздастся дверной звонок, я отворю дверь – а там Он.
С Антонычем мы отдраивали его жилище до самого вечера. Маленькое помещение оказалось очень запущенным. Но мы справились с поставленной задачей на отлично, и получилось довольно уютно.
Одну Антоныч меня не отпустил, пошел провожать до дома. Аргументы, что я обычно добираюсь с работы и в более позднее время, он отверг.
– Праздники сейчас, народ гуляет, всякое может быть. А я за вас теперь так-то в ответе.
На крыльце мы тепло попрощались, Антоныч опять растрогался, и, не сдержавшись, неловко обнял меня. Краем глазам я заметила в кустах чью-то фигуру, которая сначала дернулась к нам, но потом отступила и скрылась в темноте.
Глава 17
Сегодня на улице было особенно холодно. Чтобы не превратиться в ледышку, я выбрала свитер крупной вязки из толстой шерстяной нити. Горло надежно защищал высокий воротник. Прихватив кружку свежезаваренного кофе, подошла к окну, окинула взглядом двор, тонущий в предрассветной серости. На детской площадке различила темную фигуру Антоныча, ловко орудующего широкой деревянной лопатой.
Допив кофе, поставила чашку в раковину. Нет времени на то, чтобы вымыть ее. Уже нужно выходить. После такого снегопада, как был прошлой ночью, пробки будут жуткими. Не хватало еще опоздать на работу.
В прихожей быстро натянула пуховик и теплую шапку, захватила с обувницы сумку и вышла в подъезд.
У крыльца ко мне подскочил Игорь. Это было так неожиданно, что я шарахнулась в сторону.
– Что-то ты долго сегодня. Я замерзнуть успел.
– Я тебя не ждала, - попыталась уйти, но он преградил мне дорогу.
– Зато я тебя ждал. Забыла? Я тебе время давал. Ты приготовила деньги?
– Отстань от меня. Я тебе не дойная корова, - прошипела сквозь зубы.
– Ты виновата, что я попал в такую задницу. Мне из-за тебя жить негде.
– Ты даже не можешь ответственность взять за свои поступки – покачала головой. И этого жалкого аморального человека я когда-то любила до дрожи! Теперь он вызывал лишь омерзение. Люди не могут настолько измениться. Значит, гнильца всегда была в нем. Просто я ее не замечала.
– Слышишь, ответственная ты наша, - взъярился Игорь, хватая меня рукой за шею как кутенка. – Гони деньги. Иначе тебе не поздоровится.
Он стал трепать меня, больно сдавливая пальцами шею. Попытки оттолкнуть его не принесли успеха. Игорь был сильнее.