О, мой бомж
Шрифт:
– Спасибо вам большое. Вы очень выручили, - сказала я, опускаясь в кресло.
– Мне не сложно. Ну как, успешно съездила?
– Да. Заявление подала. Вот теперь думаю, не плохо ли я поступила. Там работы очень много. А я ушла и оставила его без помощника. Дела не передала. Сбежала просто. И его даже не предупредила.
– Кать, ты всегда думаешь о других, - Антоныч сдвинул очки на нос и посмотрел поверх них. – А о тебе кто подумает? Даже не переживай по этому поводу. У него контора большая, найдет, кого посадить
На журнальном столике тоскливо пиликнул оставленный мной телефон.
Пришло сообщение от Горского.
«Екатерина Сергеевна, рабочий день уже начался. Где вы?»
Немного подумав, я набрала:
«Доброе утро. Сегодня я подала заявление об увольнении».
«Причина?»
Он дурак совсем, что ли? Считает, что после того, что он наговорил, я как ни в чем не бывало продолжу носить ему кофе и разгребать головняки? Подумать только, его даже фраза, что он самый худший из мужчин, что у меня были, не смутила? Худший? Ну и фиг с ним! Работаем дальше.
Однако в ответ надо было написать что-то приличное. Я ограничилась кратким сообщением: «Семейные обстоятельства».
В принципе это даже и не совсем неправда. Объявился же у Данечки отец. После стольких лет. Чем не обстоятельство?
Следующим утром я повела Даню в садик. Конечно, можно было поваляться дома, устроить выходной, немного прийти в себя, но я не хотела нарушать привычный режим ребенка.
– А бабушка почему не плишла? – спросил Данька, сидя на скамеечке в коридоре и старательно натягивая дутики.
– Потому что бабушка устала и решила отдохнуть, - спокойно ответила я, помогая ему с застежками.
– От меня устала?
– Нет, сынок, ей тяжело каждый день ездить по холоду. Нам же ее беречь надо.
– А на лаботу тебе не надо?
– Я попозже поеду. После того, как тебя отвезу в садик, - с улыбкой соврала я.
– А давай не в садик. А давай к тебе на лаботу. Ты будешь лаботать, а я буду Викасепанычу помогать мультики смотлеть?
– Давай в другой раз.
Когда мы вышли из дома, я поняла, что неправильно рассчитала время. Данька тащился как маленькая клячонка, вертя головой во все стороны и норовя загрести рукавичкой снег. С такими темпами мы на завтрак точно опоздаем и придется выслушивать тираду от воспитателей о том, как важно приходить вовремя.
– Викасепаныч! Викасепаныч! – вдруг радостно закричал Данька и потащил меня назад.
– Нет там никого, Дань. Просто похожая черная машина, - оглянувшись, ответила я и продолжила идти в направлении остановки.
Все же непонятная тревога заставила меня оглянуться еще раз. В этот момент машина тронулась с места, и на душе тут же заскребли кошки.
Майбах двигался поразительно медленно, с нашей черепашьей скоростью. Когда он поравнялся с нами, черное тонированное стекло опустилось, и я увидела Горского собственной персоной.
–
– Не верила, значит, - усмехнулся пока еще мой босс. – Вы куда?
– А мы в садик едем! – сообщил Даня.
– А я вас подвезу. Хотите?
Мы ответили одновременно.
– Хотим! – радостно Даня.
– Нет! – злобно я.
– Ну раз хотите, прошу на борт.
– Даня, мы не поедем на этой машине. В прошлый раз я согласилась в порядке исключения. У Виктора Степановича нет детского кресла. А это небезопасно.
– Как это нет? У меня все есть.
Майбах остановился, и Горский, выйдя из машины, продемонстрировал мне новенькое детское кресло, установленное на заднем сидении.
– С каких пор у вас появилось кресло? – зашипела я.
– С тех пор, как появился сын, - просто ответил он. – Давай, Данька, полезай. Я пристегну ремни.
Он помог Даньке забраться в машину и даже ни слова не сказал, когда Данька грязными сапогами вымазал спинку водительского сидения.
– Почему вы, Екатерина Сергеевна, прогуливаете? – улыбнулся он.
– Я предупреждала отдел кадров, что я ушла на больничный.
– С чем? С воспалением хитрости?
– Нет. С бронхитом. На вас покашлять или так поверите?
Пристегнув Даньку, Виктор открыл переднюю дверь, предполагая, что я сяду на пассажирское сидение рядом с ним. Но я демонстративно обошла его и села сзади рядом с Данькой.
Всю дорогу я упорно молчала. Зато у Даньки рот не закрывался. И про бабушку, которая устала его в садик водить, рассказал, и про то, что вчера оставался с дедой, и про то, как просился ко мне на работу. Горский слушал внимательно, задавал вопросы, и вообще, они, видимо, обо мне забыли.
В группу мы вошли вовремя. Я переодела Даньку и сдала его воспитателю. Та очень удивилась, увидев вместо бабушки меня и даже спросила:
– У вас с бабушкой все нормально? Не приболела?
Я ответила, что бабушка взяла небольшой отпуск и поспешила уйти, пока меня не закидали неудобными вопросами.
Машина Горского обнаружилась там же – на небольшой парковке перед садиковским забором.
Я понадеялась, что смогу прошмыгнуть мимо. Но Горский заблаговременно вышел из машины, и встал рядом с ней, опершись на капот.
– В машину садись.
– Спасибо. Я как-нибудь на маршрутке доберусь.
– Не дури. У тебя бронхит. Я не могу позволить своему сотруднику расхаживать в мороз с таким опасным заболеванием.
– Я не твой сотрудник.
Без Даньки я могла обращаться на «ты». Тем более теперь не было необходимости соблюдать субординацию.
– Пока еще мой. Две недели еще не прошли. Да и заявление твое может потеряться.
– Давай без этого. Просто отдай мне трудовую – и на этом разойдемся.