О, мой бомж
Шрифт:
– Так не получится, Кать. Хочешь ты того или нет, нам придется общаться из-за Даньки. У нас общий сын, и я не собираюсь бросать его. Поэтому садись в машину и давай все обсудим как взрослые люди.
Он снова галантно открыл дверь, и мне пришлось сесть рядом с ним, потому что при разговоре мне нужно ощущать, что я нахожусь с ним в равной позиции, а не пищу что-то сзади.
– Ты есть хочешь? – спросил он, положив руки на руль. – Заедем куда-нибудь?
Машина двинулась с места.
– Нет. Я хочу все поскорее обсудить и свести наше дальнейшее общение к минимуму. Я не могу
– Я понимаю тебя. Этот спор был действительно дурацким. Прости меня.
– Для тебя он был дурацким. Для меня то, что ты сделал просто чудовищно. Ты обманом, воспользовавшись моей доверчивостью, проник в мой дом, развел меня на секс и исчез на четыре года. Знаешь, я жалею, что ты появился. Лучше бы я оставалась в счастливом неведении.
– Прости меня, Кать.
– Ты показывал мои фотографии друзьям, те, что ты сделал, пока я спала.
– С чего ты взяла?
– Ты на майбахе. А значит, сумел доказать друзьям, что у тебя все получилось.
– Да я не показывал эти фотографии! Я же не конченый человек. Я показал фотку с видом из твоего окна, и ту, где ты была по уши укрыта одеялом.
– Здесь я должна сделать вид, что поверила тебе. Так?
– Нет. Не сделать вид, а поверить, потому что мне нет смысла тебя обманывать.
– Знаешь, в понедельник у нас с тобой получился не совсем конструктивный разговор. Очевидно, я чем-то обидел тебя.
– Чем-то? – горько усмехнулась я.
– Да. Я так и не понял, чем. Возможно, я не совсем правильно изъяснился. Я хотел, чтобы у нас была настоящая семья. Хотя бы ради Даньки. Он имеет право знать, что у него есть настоящий отец, а не герой-разведчик, ползающий по барханам в Африке. Если что-то показалось тебе грубым, обидным, прости меня. Я не должен был давить на тебя. Ты не обязана становиться моей женой, если ты сама того не захочешь.
Я фыркнула:
– Как великодушно с твоей стороны! Не обязана, если не захочу.
– Не обязана. Я надеюсь, что ты добровольно скажешь мне «да».
Я закрыла лицо руками и простонала:
– И что тебе не придется вырывать согласие тисками? Горский, с каждым словом ты закапываешь себя больше и больше. Лучше молчи.
Он рассмеялся:
– Тебе опять что-то не нравится. Давай тогда не будем торопиться на пути к нашей общей цели.
– Какой еще общей цели? – насторожилась я.
– Наша общая цель – счастье нашего ребенка. Будем решать проблемы поэтапно.
– Звучит уже страшно. Что ты имеешь в виду?
– Для начала нам нужно поехать в ЗАГС и подать заявление об установлении отцовства. И лучше если мы это сделаем прямо сегодня.
Глава 61
Конечно, я хотела возразить. Во мне кипела обида. Но я понимала, что так лучше для Дани. У него появился отец, который собирается участвовать в его жизни, будет помогать ему материально. А если у них сложатся теплые отношения, то это будет прекрасно. У Дани будет еще один родной человек, который всегда его поддержит.
Я бы могла встать
Мы заехали в ЗАГС, подали необходимые документы. В какой-то момент Горский попросил меня выйти из кабинета, а сам задержался минут на десять. Вышел, скривившись, мол, договориться хотел, а работники принципиальные оказались. Сказали, что забрать готовый документ можно только через неделю.
В голове промелькнула мысль, что Горский сейчас запишет вместо меня какую-нибудь Машу Пупкину и отберет Даню. Похоже, я медленно схожу с ума.
После того, как мы покинули ЗАГС, Виктор уговорил меня пообедать в кафе. Я была голодна, потому согласилась. А потом он отвез меня домой и спросил, во сколько я собираюсь ехать за Даней. Естественно, я стала отказываться, но Горский заявил, что его сыну будет удобнее в салоне майбаха, нежели в переполненном автобусе.
К слову, сегодня Горский вел себя вполне прилично. Не завез в какую-нибудь лесополосу или в промзону, как я того со страхом ожидала. Не было никаких пошлых намеков. Да и в основном он разговаривал с Данькой, а не со мной. У этих двоих, как ни странно, обнаружилось много общих тем.
На следующее утро машина Горского ждала нас прямо у подъезда. Данька с радостью устроился в детском кресле и принялся тараторить, пересказывая просмотренные вчера мультфильмы.
– Может, не стоило приезжать? Мы сами как-нибудь разберемся-доберемся, - я сходу попыталась внушить Горскому, что не нужно нас преследовать и оказывать знаки внимания.
– Холодно, зима. Зачем вам в маршрутках толкаться?
– Если ты планируешь возить нас всю зиму, то твоя фирма быстро загнется в отсутствии адекватного руководства.
– И из миллиардера я превращусь в миллионера. А если стану вас возить еще и весной, то опущусь до бомжа. Так? Значит, поселюсь в вашем подъезде и буду каждый день ходить к вам в гости, -он подмигнул Даньке в зеркало заднего вида.
– Не поселишься. У нас злые жильцы, - буркнула я.
– Мама, ты сама говолила, что взлослым надо говолить «вы». Почему ты говолишь Викасепанычу «ты»? Это не культульно.
– А почему ты говоришь Виктору Степановичу «ты»?
– строго спросила я.
– А патамушта мы длузья! – недолго думая, выпалил сын.
– И мы с твоей мамой друзья, - встрял в наш воспитательный диалог Горский. Меня аж передернуло от такого заявления.
– Ула! Вы подлужились! А когда мы пойдем к тебе в гости? Ты же у нас был, тепель наша очеледь!
– Да хоть завтра. Но лучше в выходной день.
– Сынок, Виктор Степанович очень далеко живет. Мы не сможем к нему приехать, - как можно печальнее произнесла я.
– Да ладно, далеко. Скажешь тоже. Не в Африке же!
В сумке пиликнул телефон. Пришло уведомление о поступлении на счет. Точно. Сегодня же день зарплаты. Только сумма была намного больше, чем моя обычная зарплата.