О мышах и людях. Жемчужина (сборник)
Шрифт:
Рослый спокойно рассматривал старую собаку.
– Да, – сказал он. – Ежели хочешь, можешь взять щенка. – Он оживился: – Плюм, Карлсон прав. Эта собака сама себе в тягость. Ежели я стану таким вот дряхлым калекой, уж лучше пускай меня кто-нибудь пристрелит.
Плюм беспомощно посмотрел на него, потому что слово Рослого – закон на ранчо.
– Но ведь ей будет больно, – сказал
– Я ее пристрелю так, что она ничего и не почувствует. Прицелюсь вот сюда, – сказал Карлсон. Он указал ногой. – Прямо в башку. Она и не рыпнется.
Плюм переводил взгляд с одного лица на другое – искал поддержки. На дворе уже совсем стемнело. Вошел молодой работник. Его плечи были пригорблены, и шагал он тяжело, словно нес невидимый мешок с зерном. Он подошел к своей койке и положил шляпу на полку. Потом взял измятый журнал и положил на стол под лампочку.
– Я тебе не показывал, Рослый? – спросил он.
– Что такое?
Вошедший перелистал журнал и ткнул пальцем:
– Читай вот здесь. – Рослый склонился над журналом. – Вслух давай.
– «Уважаемый редактор, – медленно начал Рослый, – я читаю ваш журнал уже шесть лет и уверен, что он самый лучший. Мне нравятся рассказы Питера Рэнда. По-моему, он ловко заливает. Печатайте побольше таких штук, как «Черный всадник». Я не мастак писать письма. Просто я решил сообщить всем, что за ваш журнал не жалко отдать пять центов».
Рослый удивленно поднял голову.
– Для чего это было читать?
– Дальше, – сказал Уит. – Прочти подпись внизу.
Рослый прочел:
– «Желаю успеха. Уильям Теннер».
Он снова взглянул на Уита.
– Так для чего ж это было читать?
Уит с важным видом закрыл журнал.
– Неужто ты не помнишь Билла Теннера? Он работал здесь месяца три назад.
Рослый задумался.
– Такой маленький? – спросил он. – Работал на пашне?
– Во-во, он самый! – воскликнул Уит.
– Так ты думаешь, это он написал?
– Я знаю в точности. Как-то раз сидели мы с Биллом здесь, в этой самой комнате. У Билла был свежий номер журнала. Сидит он, читает и, не поднимая головы, говорит: «Я написал письмо в редакцию.
– Верно, – сказал Рослый. – Вот оно, в журнале.
Джордж протянул руку.
– Можно поглядеть?
Уит снова отыскал нужную страницу, но журнала не отдал. Он ткнул в письмо пальцем. Потом пошел к своей полке и бережно положил туда журнал.
– Любопытно знать, видал ли это сам Билл? – сказал он. – Мы с ним работали вместе на гороховом поле. Билл – славный малый.
Карлсон не принимал участия в разговоре. Он все глядел на старую собаку. Плюм с беспокойством следил за ним. Наконец Карлсон сказал:
– Ежели хочешь, я избавлю ее от страданий сейчас же, да и дело с концом. Ничего другого не остается. Жрать она не может, не видит ничего, даже ходить ей больно.
– Но ведь у тебя нет револьвера, – сказал Плюм с надеждой.
– Как бы не так. Есть, системы Люгера. Ей не будет больно!
– Может, лучше завтра… Обождем до завтра, – сказал Плюм.
– А чего тут ждать? – сказал Карлсон.
Он подошел к своей койке, вытащил из-под нее мешок и достал револьвер.
– Надо покончить сразу, – сказал он. – От нее так воняет, спать невозможно.
Он сунул револьвер в боковой карман.
Плюм бросил на Рослого долгий взгляд, надеясь, что тот вмешается. Но Рослый молчал. Тогда Плюм сказал тихо и безнадежно:
– Ну уж ладно, веди ее.
Он даже не взглянул на собаку. Снова улегся на койку, заложил руки за голову и стал глядеть в потолок.
Карлсон вынул из кармана короткий кожаный ремешок. Он нагнулся и надел ремешок на шею собаке. Все, кроме Плюма, следили за ним.
– Пошли, милая. Пошли, – сказал он ласково. А потом, как бы извиняясь, обратился к Плюму: – Она ничего и не почувствует.
Плюм не ответил и даже не пошевельнулся. Карлсон дернул за ремешок.
– Пошли, милая.
Старая собака с трудом встала и пошла за Карлсоном.
– Карлсон, – сказал Рослый.
– А?
– Ты знаешь, чего надобно сделать.