О, не вздыхайте обо мне. Стихи

Ахматова Анна Андреевна

Песенка

Я на солнечном восходе Про любовь пою, На коленях: в огороде Лебеду полю. Вырываю и бросаю — Пусть простит меня. Вижу девочка босая Плачет у плетня. Страшно мне от звонких воплей Голоса беды, Все сильнее запах теплый Мертвой лебеды. Будет камень вместо хлеба Мне наградой злой. Надо мною только небо, А

со мною голос твой. 11 марта 1911 Царское Село

Я сошла с ума, о, мальчик странный…

Я сошла с ума, о, мальчик странный, В среду, в три часа! Уколола палец безымянный Мне звенящая оса. Я ее нечаянно прижала, И, казалось, умерла она, Но конец отравленного жала Был острей веретена. О тебе ли я заплачу, странном, Улыбнется ль мне твое лицо? Посмотри! На пальце безымянном Так красиво гладкое кольцо. 18—19 марта 1911 Царское Село

Над водой

Стройный мальчик пастушок, Видишь, я в бреду. Помню плащ и посошок, На свою беду. Если встану – упаду. Дудочка поет: ду-ду! Мы прощались, как во сне, Я сказала: «Жду». Он, смеясь, ответил мне: «Встретимся в аду». Если встану – упаду. Дудочка поет: ду-ду! О глубокая вода В мельничном пруду, Не от горя, от стыда Я к тебе приду. И без крика упаду, А вдали звучит: ду-ду. (Апрель 1911)

В лесу

Четыре алмаза – четыре глаза, Два совиных и два моих. О, страшен, страшен конец рассказа О том, как умер мой жених. Лежу в траве я, густой и влажной, Бессвязно-звонки мои слова, А сверху смотрит такою важной, Их чутко слушает сова. Нас ели тесно обступили, Над ними небо – черный квадрат. Ты знаешь, знаешь, его убили, Его убил мой старший брат — Не на кровавом поединке И не в сраженьи, не на войне, А на пустынной лесной тропинке, Когда влюбленный шел ко мне. (Апрель 1911)

Рыбак

Руки голы выше локтя, А глаза синей, чем лед. Едкий, душный запах дегтя, Как загар, тебе идет. И всегда, всегда распахнут Ворот куртки голубой, И рыбачки только ахнут, Закрасневшись пред тобой. Даже девочка, что ходит В город продавать камсу, Как потерянная бродит Вечерами на мысу. Щеки бледны, руки слабы, Истомленный взор глубок, Ноги ей щекочут крабы, Выползая на песок. Но

она уже не ловит Их протянутой рукой. Все сильней биенье крови В теле, раненном тоской. 23 апреля 1911

Я и плакала и каялась…

Я и плакала и каялась, Хоть бы с неба грянул гром! Сердце темное измаялось В нежилом дому твоем, Боль я знаю нестерпимую, Стыд обратного пути… Страшно, страшно к нелюбимому, Страшно к тихому войти. А склонюсь к нему нарядная, Ожерельями звеня, — Только спросит: «Ненаглядная! Где молилась за меня?» Весна 1911

Высоко в небе облачко серело…

Высоко в небе облачко серело, Как беличья расстеленная шкурка. Он мне сказал: «Не жаль, что ваше тело Растает в марте, хрупкая Снегурка!» В пушистой муфте руки холодели. Мне стало страшно, стало как-то смутно. О, как вернуть вас, быстрые недели Его любви, воздушной и минутной! Я не хочу ни горечи, ни мщенья, Пускай умру с последней белой вьюгой. О нем гадала я в канун Крещенья. Я в январе была его подругой. Весна 1911 Царское Село

Сердце к сердцу не приковано…

Сердце к сердцу не приковано, Если хочешь – уходи. Много счастья уготовано Тем, кто волен на пути. Я не плачу, я не жалуюсь, Мне счастливой не бывать. Не целуй меня, усталую, — Смерть придет поцеловать. Дни томлений острых прожиты Вместе с белою зимой. Отчего же, отчего же ты Лучше, чем избранник мой? Весна 1911

Мне с тобою пьяным весело…

Мне с тобою пьяным весело — Смысла нет в твоих рассказах. Осень ранняя развесила Флаги желтые на вязах. Оба мы в страну обманную Забрели и горько каемся, Но зачем улыбкой странною И застывшей улыбаемся? Мы хотели муки жалящей Вместо счастья безмятежного… Не покину я товарища И беспутного и нежного. Май – июль 1911 Париж

В углу старик, похожий на барана…

В углу старик, похожий на барана, Внимательно читает «Фигаро». В моей руке просохшее перо, Идти домой еще как будто рано. Тебе велела я, чтоб ты ушел. Мне сразу все твои глаза сказали… Опилки густо устилают пол, И пахнет спиртом в полукруглой зале. И это юность – светлая пора. . . Да лучше б я повесилась вчера Или под поезд бросилась сегодня. Май-июль 1911? Конец 1950-х годов Париж