О, не вздыхайте обо мне. Стихи

Ахматова Анна Андреевна

Отрывок

…И кто-то, во мраке дерев незримый, Зашуршал опавшей листвой И крикнул: «Что сделал с тобой любимый, Что сделал любимый твой! Словно тронуты черной, густою тушью Тяжелые веки твои. Он предал тебя тоске и удушью Отравительницы-любви. Ты давно перестала считать уколы — Грудь мертва под острой иглой. И напрасно стараешься быть веселой — Легче в гроб тебе лечь живой!..» Я сказала обидчику: «Хитрый, черный, Верно, нет у тебя стыда. Он тихий, он нежный, он мне покорный, Влюбленный в меня навсегда!» 26

декабря 1911

Сад

Он весь сверкает и хрустит, Обледенелый сад. Ушедший от меня грустит, Но нет пути назад. И солнца бледный тусклый лик — Лишь круглое окно; Я тайно знаю, чей двойник Приник к нему давно. Здесь мой покой навеки взят Предчувствием беды, Сквозь тонкий лед еще сквозят Вчерашние следы. Склонился тусклый мертвый лик К немому сну полей, И замирает острый крик Отсталых журавлей. 1911 Царское Село

Исповедь

Умолк простивший мне грехи. Лиловый сумрак гасит свечи, И темная епитрахиль Накрыла голову и плечи. Не тот ли голос: «Дева! встань…» Удары сердца чаще, чаще. Прикосновение сквозь ткань Руки, рассеянно крестящей. 1911 Царское Село

Бессонница

Где-то кошки жалобно мяукают, Звук шагов я издали ловлю… Хорошо твои слова баюкают: Третий месяц я от них не сплю. Ты опять, опять со мной, бессонница! Неподвижный лик твой узнаю. Что, красавица, что, беззаконница, Разве плохо я тебе пою? Окна тканью белою завешены, Полумрак струится голубой… Или дальней вестью мы утешены? Отчего мне так легко с тобой? 1912. Начало года Царское Село

Ты поверь…

Ты поверь, не змеиное острое жало, А тоска мою выпила кровь. В белом поле я тихою девушкой стала, Птичьим голосом кличу любовь. И давно мне закрыта дорога иная, Мой царевич в высоком кремле. Обману ли его, обману ли? – Не знаю! Только ложью живу на земле. Не забыть, как пришел он со мною проститься. Я не плакала: это судьба. Ворожу, чтоб царевичу ночью присниться, Но бессильна моя ворожба. Оттого ль его сон безмятежен и мирен, Что я здесь у закрытых ворот, Иль уже светлоокая, нежная Сирин Над царевичем песню поет? (27 февраля) 1912

Сегодня мне письма не принесли…

Сегодня мне письма не принесли: Забыл он написать, или уехал; Весна как трель серебряного смеха, Качаются в заливе корабли. Сегодня мне письма не принесли… Он был со мной еще совсем недавно, Такой влюбленный, ласковый и мой, Но это было белою зимой, Теперь весна, и грусть весны отравна, Он был со мной еще совсем недавно… Я слышу: легкий трепетный смычок, Как от предсмертной боли, бьется, бьется, И страшно мне, что сердце разорвется, Не допишу я этих нежных строк… (27 февраля) 1912

Слаб голос мой, но воля не слабеет…

Слаб голос мой, но воля не слабеет, Мне даже легче стало без любви. Высоко

небо, горный ветер веет, И непорочны помыслы мои. Ушла к другим бессонница-сиделка, Я не томлюсь над серою золой, И башенных часов кривая стрелка Смертельной мне не кажется стрелой. Как прошлое над сердцем власть теряет! Освобожденье близко. Все прощу, Следя, как луч взбегает и сбегает По влажному весеннему плющу. Апрель 1912

Здесь все то же, то же, что и прежде…

Здесь все то же, то же, что и прежде, Здесь напрасным кажется мечтать. В доме, у дороги непроезжей, Надо рано ставни запирать. Тихий дом мой пуст и неприветлив, Он на лес глядит одним окном, В нем кого-то вынули из петли И бранили мертвого потом. Был он грустен или тайно-весел, Только смерть – большое торжество. На истертом красном плюше кресел Изредка мелькает тень его. И часы с кукушкой ночи рады, Все слышней их четкий разговор. В щелочку смотрю я: конокрады Зажигают под холмом костер. И, пророча близкое ненастье, Низко, низко стелется дымок. Мне не страшно. Я ношу на счастье Темно-синий шелковый шнурок. Май 1912 Флоренция

Помолись о нищей, о потерянной…

Помолись о нищей, о потерянной, О моей живой душе, Ты, в своих путях всегда уверенный, Свет узревший в шалаше. И тебе, печально-благодарная, Я за это расскажу потом, Как меня томила ночь угарная, Как дышало утро льдом. В этой жизни я немного видела, Только пела и ждала. Знаю: брата я не ненавидела И сестры не предала. Отчего же Бог меня наказывал Каждый день и каждый час? Или это Ангел мне указывал Свет, невидимый для нас? Май 1912 Флоренция

Я научилась просто, мудро жить…

Я научилась просто, мудро жить, Смотреть на небо и молиться Богу, И долго перед вечером бродить, Чтоб утомить ненужную тревогу. Когда шуршат в овраге лопухи И никнет гроздь рябины желто-красной, Слагаю я веселые стихи О жизни тленной, тленной и прекрасной. Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь Пушистый кот, мурлыкает умильней, И яркий загорается огонь На башенке озерной лесопильни. Лишь изредка прорезывает тишь Крик аиста, слетевшего на крышу. И если в дверь мою ты постучишь, Мне кажется, я даже не услышу. Май 1912 Флоренция (?)

Стал мне реже сниться, слава Богу…

Стал мне реже сниться, слава Богу, Больше не мерещится везде. Лег туман на белую дорогу, Тени побежали по воде. И весь день не замолкали звоны Над простором вспаханной земли, Здесь всего сильнее от Ионы Колокольни лаврские вдали. Подстригаю на кустах сирени Ветки те, что нынче отцвели; По валам старинных укреплений Два монаха медленно прошли. Мир родной, понятный и телесный Для меня, незрячей, оживи. Исцелил мне душу Царь Небесный Ледяным покоем нелюбви. После 17 мая 1912 Киев